– А не в том ли дело, что вы узнали о сексуальных отношениях Амины и Кристофера?
– У них не было сексуальных отношений.
– Вы обнаружили, что Кристофер обманывал вас, Стелла?
– Вовсе нет.
Я узнаю стальные нотки в ее голосе. Ее терпение скоро иссякнет.
– Не обстояло ли дело так, что вы узнали о том, что ваша лучшая подруга и мужчина, с которым у вас только что начались отношения, общались без вашего ведома? Вы ведь не могли всерьез верить, что их общение было чисто платоническим?
У меня перехватывает дыхание.
Взгляд Стеллы скользит по залу. На десятую долю секунды мы видим друг друга. Этого достаточно.
Известно ли ей, что я тоже знаю?
– «Платонический» означает… – начинает Янсдоттер, но Стелла отмахивается от ее объяснения.
– Я знаю, что означает слово «платонический». Во всяком случае, мне кажется, я знаю, на что вы намекаете. На самом деле Платон не говорил о том, что истинная духовная любовь не предполагает телесной близости и секса, но это очень распространенное заблуждение, так что вам не следует переживать по поводу своей необразованности.
Какой-то мужчина, сидящий на местах для слушателей, смеется, а бородатый, сидящий рядом со мной, ободряюще улыбается мне.
– Платон – мой любимый философ, – говорит Стелла.
– Лично я всегда предпочитала Сократа, – отвечает Янсдоттер.
– Неудивительно.
Микаэль прячет улыбку, прикрывшись ладонью. Присяжные переглядываются, и даже у председателя суда Йорана Лейона на губах мелькает улыбка.
– Амина не спала с Крисом Ольсеном, – заявляет Стелла, и атмосфера веселья гаснет так же быстро, как и возникла.
Йенни Янсдоттер как раз собирается сформулировать новый вопрос, но Стелла еще не закончила. Она поднимает руку. Голос у нее тонкий и дрожащий.
– Амина ни с кем не спала. Она была… и есть… девственница.