Джей, увидев это, тут же сорвала с себя парку.

– Видишь? Говорю же тебе.

Всё больше угольков падало вокруг, всё больше искр кружилось в воздухе, и Дарби следовала за Джей, делая один болезненный шаг за другим. Нельзя останавливаться. Ее волосы все еще пропитаны топливом. Хватило бы одной шальной искры, а Дарби зашла слишком далеко и сражалась слишком усердно сегодня, чтобы быть убитой одной проклятой искрой.

Она отбросила мокрую прядь с лица.

– Парковка. Мы сядем там в Синенькую.

– Что это – Синенькая?

– Моя машина.

– Ты дала машине имя?

– Я запущу двигатель, чтобы тебе было тепло. И… – Дарби поскользнулась, пока они пробирались через дымную темноту, и оставила следующую мысль невысказанной: «И пока ты посидишь на пассажирском сиденье Синенькой, я пойду найду Эшли и выстрелю ему в лицо.

И покончу с этим, раз и навсегда».

Джей повернула голову, наблюдая за бурлящим пламенем через плечо, словно ожидала, что Эшли появится из руин.

– Ты… ты убила его брата.

– Да. Я сделала это.

Это все еще было внутри Дарби – да, она убила кого-то сегодня. Она ударила другого человека ножом в шею, сломала ему палец и скулу и перерезала его глотку. Как удивительно обыденно это вышло – швейцарский нож вошел в него, будто она резала мясо (и чисто технически так и было). Просто грязная, мрачная работа. И до того, как ночь закончится, Дарби знала – ей придется убить еще одного.

Джей заволновалась:

– Он любит своего брата.

– Любил. Прошедшее время.

– Теперь он не захочет на тебе жениться.

– Я… – Дарби заржала, как лошадь. – Я думаю, что этот корабль уплыл, Джей.

«Еще только один.