Из петрозаводского управления КГБ позвонили под вечер. Дежурный доложил, что поступило сообщение от оперативников, дежурящих в Никольском. Приблизительно в четыре тридцать вечера в доме, за которым ведется наблюдение, загорелся свет. Кто именно вошел, оперативники не видели. Со стороны улицы прохожих не было, значит, гость прошел огородом и отпер заднюю дверь. Вскоре на занавеску легла тень мужчины, тут же свет погас. Машины поблизости не замечено. Наверное, гость прибыл вечерним автобусом, сошел у перекрестка на трассе и пешком добрался до места. Какие будут указания? Гончар, раздраженно ответил, что все команды он уже отдал. Пусть опера сидят и не высовываются. Только наблюдают, но очень осторожно, не обнаруживая себя. В следующий раз надо выйти на связь в пять утра, если не будет неожиданностей.

Он перезвонил дяде Гене и Ивану Ивановичу, сказал, что машины за ними высланы, встреча на аэродроме. Затем позвонил в следственный изолятор, сказал, чтобы быстро собрали и посадили в машину Антонину Чаркину. Закончив телефонные разговоры, взглянул на Стаса Лыкова, тот сидел за своим столом, нервно постукивая по столешнице кончиком карандаша, и ловил каждое движение, каждое слово начальника, каждый его вздох. Стас до последнего сомневался, возьмут ли его на задержание, и больше всего на свете боялся услышать слово "нет".

— Вот и все, пора в дорогу, — улыбнулся Гончар. — Ну, чего смотришь? Проверь пистолет. Запасную обойму возьми и наручники. Вещи все собрал?

Через полчаса они ехали на аэродром в служебной черной "Волге". Рядом с Гончаром на заднем сидении тихо всхлипывала, прижимая ладони к лицу, Антонина Чаркина. Гончар думал о чем-то, видимо, мысли были приятные, он глядел в даль, прищуривался и растягивал в улыбке плотно сжатые губы. Услышав всхлипы Чаркиной, повернулся к ней и тихо сказал:

— Заткнись. Иначе сверну тебе шею и выброшу из машины. Будешь на обочине валяться как падаль. Пока менты не подберут.

Больше Чаркина не издала ни единого звука. В Чкаловском они сели в самолет Як-40 и стали дожидаться Ивана Ивановича, — который задержался, машина на подъезде к аэродрому пропорола колесо, водитель провозился четверть часа. Вылетели в половине восьмого вечера, в последних закатных сумерках, приземлились почти ночью.

* * *

Борт из Москвы в Петрозаводске встречал начальник местного управления КГБ некий полковник Евдокимов и несколько офицеров. Товарищей из Москвы провели в служебное помещение аэропорта, где уже был накрыт стол и развернуто нечто вроде оперативного штаба, — на отдельном столе военные карты местности и чертежные принадлежности. Гончар, хорошо знавший хлебосольную натуру чекистов и то, что это хлебосольство часто заканчивается пьяной болтовней и взаимными доносами, — от угощения отказался, мол, на обратном пути выпьем по стопке за успешное завершение дела, — пока рано.