— Ясно.

— Джордж, я скажу тебе одну странную вещь. Помнишь, я обещал попробовать наложить лапу на личные вещи Феннана? Ну там, бумажник, записная книжка и так далее? Из полиции.

— Помню.

— Так я это сделал. В его записной книжке есть полное имя Дитера, адрес сталелитейного представительства и соответственно телефон, в другом, правда, разделе — где адреса. Чертовски смело с его стороны.

— Хуже. Это самое настоящее сумасшествие…

— А дальше, в дневниковом разделе книжки, на 4 января имеется запись: Смайли, Центральное Агентство. Позвонить в 8.30. Она согласуется с записью на 3-е число, которая выглядит так: заказать звонок на среду, утро. Вот тебе и твой загадочный звонок.

— Это еще ни о чем не говорит. — Пауза.

— Джордж, я послал Феликса Тавернье в Форин Оффис понюхать, покрутиться. Оказалось, с одной стороны, хуже, чем мы предполагали, с другой — лучше.

— То есть?

— То есть Феликсу удалось наложить лапу на реестры входящих-исходящих внутри министерства за последние два года. Он смог выяснить, какие дела и досье запрашивались отделом Феннана и какие за ними числились. Дела выдаются по письменным запросам.

— Я тебя слушаю.

— Феликс выяснил, что три или четыре дела Феннан запрашивал на пятницу и возвращал в понедельник утром. Все это документально зафиксировано и запротоколировано. Логика подсказывает, что он брал работу с собой на дом на уик-энд.

— О, Господи!

— Но тут есть одна странность, Джордж. В последние полгода, если верить их кондуиту — а ему нет оснований не доверять, — с тех пор как он был переведен в другой отдел, на более ответственную должность, он брал с собой на дом все больше негрифованные, несекретные досье, которые не могут представлять известный интерес.

— Но ведь именно в последние месяцы он в основном начал работать с секретной информацией, — сказал Смайли. — Он мог брать домой все, что хотел. Другое дело, что вообще выносить такие дела за стены министерства — это государственное преступление.

— Да, я знаю, но секретные-то он как раз и не выносил. Вообще создается впечатление, что он это делал сознательно. Он выносил и брал на дом только совершенно незначащие материалы, лишь косвенно касающиеся тех дел, с которыми он занимался в течение всего рабочего дня. Его коллеги теперь только руками разводят и не могут взять в толк: он иногда брал на дом досье, содержание которых вообще выходило за сферу его служебных интересов.

— И все негрифованные?

— Да, не имеющие ценности для разведки.

— А как насчет того периода, когда он работал в прежней должности? Что он брал тогда?