Все в участке сразу же замолчали, поняв, кого имеет в виду юный стажер. Хлопнула дверь, и вышедший из кабинета Митч потребовал, чтобы звонок перевели на его аппарат.

Полицейские сгрудились вокруг стола для совещаний, за которым когда-то сидел Чендлер. Митч поочередно просверлил каждого взглядом и, для наглядности ткнув себя пальцем в грудь, заявил:

– Говорить буду я. Всем остальным молчать.

На коммутаторе замигала лампочка. Митч перевел телефон в режим громкой связи и нажал на кнопку.

– Мистер Уил…

Гэбриэл не стал его слушать.

– Я звоню, чтобы сообщить вам, что я решил изменить свою цель.

Митч не дал сбить себя с толку.

– И как именно?

– Я убью не пятьдесят пять, а девяносто.

Все присутствующие непонимающе переглянулись, ожидая разъяснений: кого, где, когда, почему, – но их не последовало.

– Мистер Джонсон, – снова заговорил Митч, – предлагаю вам сдаться добровольно, пока не поздно.

– Уже сдавался, инспектор. Дважды, – напомнил Гэбриэл. – Пора и делом заняться. Не даете мне закончить с Хитом – хорошо, вокруг еще много подходящих.

Голос его звучал искренне и убежденно.

– Ваши игры, случайно, не с Библией связаны? – уточнил Митч.

Чендлер удивился, насколько осторожно Митч поставил вопрос. Он не стал утверждать, что им все известно, а просто сделал предположение, будто школьник, который боится сморозить глупость.

– С Библией? Мне кажется, вы чего-то не поняли, инспектор.

Видя, что Митч теряет инициативу, Чендлер решил вмешаться:

– А как насчет твоих родителей? Приемных родителей – Дины и Джеффри?

Митч бросил на сержанта испепеляющий взгляд, однако смолчал. Убийца на другом конце провода – тоже.