Он казался испуганным, потерянным ребенком. Элен говорила спокойно и терпеливо. Нежно погладила его по голове, осторожно убрала со лба мокрые пряди.

– Элен.

– Да, Томми.

– Я сделаю тебе новую марионетку. Я не должен был ломать твою игрушку. Я знаю, что это подарок племянника. Мне очень жаль, что я ее испортил. Я все исправлю.

Она улыбнулась.

– Я уже и забыла про нее. К тому же ты ведь их боишься.

Она потрепала его по волосам, затем коснулась пальцами отметин на спине. Следы затянулись, но до конца не исчезли. Томми держался бодрячком. Он машинально смотрел на выключенный телевизор, обхватив руками согнутые в коленях ноги. Он был почти спокоен.

– Ты их больше не боишься?

– По-моему, я уже ничего не боюсь, – тихо произнес он, прислушиваясь к звучанию собственных слов. – А может, боюсь так сильно, что уже не замечаю.

49

49

Алан остановился в коридоре напротив комнаты Карлоты. Подергал за ручку, но дверь была заперта изнутри. Его не слишком волновал тот факт, что его не пускают. Главное, он знал, что Карлота вернулась и, скорее всего, крепко спит, хотя ему надо было с ней поговорить и по возможности уменьшить напряжение, возникшее между двумя сестрами. Затем он направился к Элизабет. Дверь была приоткрыта, а кровать, к его удивлению, заправлена. Внизу послышался шум, и Алан успокоился: девочка уже спустилась и завтракает с Мэри Энн. Он поспешил к лестнице и направился вниз, в кухню.

Небо в то утро было ясным, безоблачным, и лучи солнца согревали африканские маргаритки, вьюнки, декоративные деревца и прочие растения, украшавшие сад. Он посмотрел сквозь застекленную входную дверь и увидел людей, движущихся по дороге в направлении центра. Картина выглядела безмятежно, как в прежние времена. Что ж, он только рад. В клинике ему предстояло тяжелое утро. Там еще оставались пациенты, проходящие реабилитацию после стресса. Надо поговорить с коллегой, узнать новости, заполнить истории болезни, осмотреть пациентов. В кухне он с удивлением обнаружил Мэри Энн, сидевшую в полном одиночестве за столом с чашкой кофе. Прекрасные черные волосы заплетены в косу. Длинная ночная рубашка с оборками и бантиками спадает почти к полу, а рукава небрежно покоятся на столе, как будто перед ним не соседка, а настоящая королева. Он поцеловал ее в щеку. Кожа была горячая, а глубокий печальный взгляд говорил, что она встревожена и погружена в размышления.

– Какая ты сегодня красивая. Похоже, девочки нет дома. – Он взял термос, подошел к одному из навесных шкафчиков и достал чашку. Затем вернулся к столу.