– Слышь, курица, вали отсюда, ты дальше не едешь, – спокойно произнес он под завороженным взглядом мадам Лемин. – И вы там, все взрослые, пошли вон.

Летиция, похолодев, застыла на месте.

– Шевелите булками! – рявкнул водитель, а дети уже начинали трястись.

– Но… – выдавила мадам Лемин. – Но…

– Давай выходи, или я тебе башку снесу прямо здесь, на глазах у сопляков.

В голосе звучала ледяная ярость, и это было страшнее, чем если бы он дергался и бесился. Это была ярость человека, полностью осознающего свои действия, того, кто все хорошо продумал, взвесил и тщательно подготовился.

Берто, вторая учительница, двинулась к выходу, за ней последовал Шарль Леанен, который на этот раз даже не пытался возражать.

Водитель запустил механизм, дверца автобуса открылась с электропневматическим шелестом. Тут, уже ступив на подножку, Шарль Леанен собрал-таки все свое мужество и обернулся к шоферу:

– Что вы творите? Здесь же дети…

– Так и задумано. Выходите, быстро.

– Послушайте, дайте мне хотя бы забрать дочь, она…

– Три секунды. У тебя три секунды на выход.

– Вы что, сумасшедший? Нельзя же…

– Да пошел ты.

Громыхнул выстрел, и Шарля Леанена отбросило на землю пулей крупного калибра, попавшей прямо в грудь. Автобус загудел от плача и криков сорока двух детей от восьми до одиннадцати лет.

Человек в кепке и ухом не повел. Он невозмутимо повернулся к Берто с Лемин и холодно произнес:

– Выходите.

Летиция обернулась к сыновьям. Они были напуганы и не понимали толком, что происходит, но догадывались – что-то серьезное. Крайне серьезное. И их тоже захватила всеобщая паника. Летиция не могла оставить близнецов с психопатом. Это было просто невозможно.

И она мгновенно приняла решение.

Обхватила голову Натана, чмокнула в макушку, то же самое проделала с Лео, встала, пошла к водителю и остановилась, только когда в нее почти уперлось стальное дуло револьвера. У подножки автобуса в луже крови еще подергивалось тело Шарля.