Разве она произнесла вопрос вслух? Это вполне возможно, учитывая ее состояние, но нельзя исключить, что он читает ее мысли…
– Вот уж нет, о страхе я пока не думал, можете мне поверить. Но у нас все еще впереди.
Стены камеры мало-помалу обретали плотность и привычную структуру, лицо доктора Малюмона проступало перед глазами Лудивины все отчетливее.
Острые клыки исчезли, но в глубине гортани еще мерцало красное пламя, когда он снова открыл рот, обращаясь к ней:
– Наша встреча была неизбежна, вы это понимаете? Я только начал вас узнавать поближе, и вот уже скоро придет пора прощаться.
– Это совсем необязательно, – с трудом выговорила Лудивина. – Вы не должны меня…
– Я – нет, ни в коем случае. Мне действительно не нужно вас убивать – я всего лишь разоблачитель. Или, если хотите, ваш диагност и терапевт. Но вы слишком долго скрывали правду от себя самой, милая моя, прятали свое лицо, хоронили собственных демонов, вместо того чтобы выпустить их и вступить с ними в противоборство, отрицали свои страхи, хотя надо было внимательно их рассмотреть и тщательно изучить. А знаете, что бывает с людьми, которые держат все проблемы в узде? Они от этого умирают…
В голосе Малюмона не было ни малейшего сочувствия – он просто констатировал факты. «Как и любой психопат, – рассматривая его, сказала себе Лудивина, – он не испытывает ничего, кроме своеобразного ликования, отбирая жизнь. Его охватывает эйфория в тот момент, когда он играет в Бога. Но, как человек исключительного ума, Малюмон знает все механизмы психики и в курсе, что детские аффективные расстройства с возрастом компенсируются намеренным подавлением любых эмоций».
Надо было найти способ пробиться в его эмоциональную сферу, увлечь его на эту территорию, чтобы он перестал видеть в ней только объект, необходимый для осуществления своих целей, чтобы он взглянул на нее как на женщину. А для этого требовалось найти его болевую точку, чувствительную струнку, где бы она ни находилась. Ей нужно время на то, чтобы эффект от наркотиков еще чуть-чуть уменьшился, чтобы восстановился нормальный сердечный ритм и накопилось немного сил.
– Доктор, – хрипло проговорила Лудивина, у которой пересохло в горле, – вы в том же положении, что и я, и сами прекрасно об этом знаете… Все это… не более чем спектакль, который вы разыгрываете для собственного успокоения. Что вы скрываете в глубине… души? Чего боитесь? Каков ваш главный страх, настолько невыносимый, что вам приходится прятать его за чужими кошмарами?