Романовская милостиво похлопала старика по спине.
— Мы проверим эту версию. Они первые в списке подозреваемых. Благодаря вам.
— Это не все. — Он схватил ее за китель негнущимися пальцами. — Я знаю, кто взял заказ.
Романовская молчала. Старик тоже ушел в себя. Оба думали о своем. Она — что старичок все-таки псих. Он же — что комендантша не верит ему. Поэтому он только иронично улыбнулся, а потом начал насвистывать какую-то военную песенку. Она никак не могла вспомнить, что это за гимн.
— Я вся внимание, — решила поднажать на него Кристина, потому что как раз подъехала полицейская машина с рабочими овощебазы.
Доставили всех шестерых человек, имеющих отношение к бочке, в которой капуста прибыла на рынок. У каждого причастного планировалось взять отпечатки пальцев, так же как у работников овощного магазина и прилегающих павильонов, чтобы исключить так называемые «слепые» отпечатки.
— Я не стану говорить здесь. — Он повернулся и пошел.
— Эй, пан Пирес! — позвала она его и подбежала. — Не время дуться.
— У меня три варианта, — сразу сказал он. Ему очень хотелось, чтобы его донос поскорей попал по адресу. — Мясник Нестерук — это раз. Смутный, отец сестры Зубров, — это номер два. А номер три — это та девица в гипсе.
— Зал усекая? — Романовская едва удержалась от смеха.
— Я не знаю, как ее зовут, — буркнул. — Та рыжая, что уже несколько дней крутится здесь.
— Почему вы так считаете?
— Я видел их вчера ночью в лесу. Возле сожженной хаты. Где когда-то был свинарник, а сейчас шептунья принимает. Они стояли возле безымянной могилы Под плакучей ивой.
— То есть березой?
— Там действительно березовая роща, но место называется Под плакучей ивой. Сразу видно, что вы не местная. Они очень долго говорили.
— Местная, неместная… Почему, в таком случае, вы пришли с этим ко мне, а не подали официальное заявление?
Он засиял.
— Я не хочу фигурировать в официальных бумагах. Но вам следует это знать. Она не чужая.
— Кто?
— Ну, я же говорю, что она