— Неверно с точки зрения стратегии?

— Неэффективно. Или неэтично — в любом случае, неправильно. Что, если Синди оказалась бы невиновной?

— Что-то органическое? Или что-то с обменом веществ?

— А почему бы и нет! Я ведь врач, черт возьми, а не Бог. Откуда мне знать? То, что Чак — комок слизи, не значит, что и Синди такая же! Я не была уверена, будь все проклято. Добраться до истины — это твоя работа, поэтому я и пригласила тебя.

— Спасибо за приглашение.

— Алекс, — грустно проговорила Стефани, — почему ты делаешь мне так больно? Ты же знаешь, какой я врач.

Она шмыгнула носом и потерла глаза.

— С самого начала, с того самого часа, как ты пригласила меня, у меня было чувство, что я бегаю по лабиринту, — заметил я.

— У меня тоже. Ты думаешь, легко участвовать в совещаниях с этими мерзкими типами и притворяться, что ты их послушная марионетка? Пламб уверен, что рука дана ему, чтобы покоиться на моем колене. — Она скорчила гримасу и ниже натянула свое платье. — Ты думаешь, легко проходить в вестибюле с группой врачей мимо Билла и слушать, что они говорят о нем? Я понимаю, он не соответствует твоему представлению о приличном парне, но ты не знаешь его по-настоящему. Он очень хороший. Он помог мне. — Она посмотрела в боковое стекло. — У меня была проблема… Тебе не важно знать подробности. Черт возьми, а почему нет? У меня была проблема с пьянством, понимаешь?

— Понимаю.

Она быстро повернулась ко мне:

— Тебя это не удивляет? Разве по мне было заметно? Я вела себя патологически?

— Нет. Но это случается и с приличными людьми.

— По моему поведению это никогда не было видно?

— Ты ведь не выживший из ума пьяница.

— Нет. — Стефани рассмеялась. — Скорее, коматозный, как и моя мама, — вот она, старая добрая генетика. — Стефани вновь рассмеялась и сжала руль. — Вот папа, — продолжала она, — он был буйным пьяницей. А брат, Том, благовоспитанным. Остроумный, обаятельный — совсем как Ноэль Коуард[59]. Всем очень нравилось, когда он хватал через край. Он был промышленным дизайнером, намного способней меня. Артистичный, творческий. Он умер два года назад от цирроза. Ему было тридцать восемь.

Она пожала плечами.

— Я стала алкоголиком несколько позже — всегда находилась в оппозиции семье. Но во время учебы в интернатуре в конце концов решила присоединиться к семейной традиции. Пьянки в выходные дни. Я хорошо умела это делать, Алекс. Знала, как во время обходов привести себя в порядок — такая умненькая и собранная. Но затем начала оступаться. Я стала путать время. Когда ты тайный алкоголик, время всегда очень мудреная штука… Несколько лет назад меня арестовали за вождение машины в нетрезвом виде. Стала причиной дорожного происшествия. Хорошенькая картина, а? Представь себе, если бы я кого-нибудь убила, Алекс. Убила бы ребенка. Педиатр превращает начинающего ходить малыша в дорожную пиццу — какой заголовок для газеты! — Она опять заплакала. Принялась вытирать глаза с таким остервенением, что казалось, будто бьет себя по лицу. — О черт, хватит жаловаться на свою судьбу — мои приятели из «Анонимных алкоголиков» все время критиковали меня за это. Я посещала группу в течение года. Потом бросила. Не было свободного времени, и у меня все шло как надо, ведь так? Затем, в прошлом году, после сильного стресса — некоторые дела личного характера не получились, я вновь начала пить. Знаешь, такие крошечные бутылочки, которые дают в самолетах? Во время одного полета, возвращаясь со встречи Американской медицинской ассоциации, я купила несколько. Всего глоток перед сном. Дальше — больше… а потом я начала носить эти «мерзавчики» на работу. Для приятного завершения дня. Но я была хладнокровной, всегда помнила, что нужно спрятать пустые бутылочки в сумку, не оставлять следов. Видишь, я способная притворщица. Ведь ты до сего времени не знал за мной этого, правда? Я обманула и тебя, да? О черт! — Она стукнула по рулю, положила на него голову.