– Спите спокойно, дорогие… – он не смог подыскать нужное слово, и одна из девчонок потянула его за собой. Когда двери уже закрывались, он вдруг вырвался, подбежал к дверям, не давая створкам сомкнуться, и выкрикнул: —…товарищи пассажиры! Спите спокойно, товарищи пассажиры!

Он отпустил двери, и поезд тронулся с места. Мужчина оторвался от книги, чтобы поглядеть на подростков на перроне, затем повернулся к Оскару и посмотрел ему в глаза. И улыбнулся. Оскар мельком улыбнулся в ответ и сделал вид, что снова занялся кубиком.

Грудь переполняло ликование – его признали за своего. Как будто человек с книгой посмотрел на него и мысленно сказал: «Все хорошо. Ты все делаешь правильно».

И все же он не осмеливался еще раз поднять глаза на человека с книгой. Оскару казалось: тот знает. Он пару раз крутанул кубик, но, передумав, сделал как было.

Кроме него, в Блакеберге сошли еще два человека, правда из других вагонов. Какой-то незнакомый взрослый парень и мужик пижонистого типа, пьяный в доску. Пижон подковылял к парню и выкрикнул:

– Эй, чувак, сигаретки не найдется?

– Сорри, не курю.

Пижон, похоже, уловил лишь сам отказ, потому что выхватил из кармана десять крон и принялся ими размахивать.

– Десять крон! За одну жалкую сигаретину!

Парень покачал головой и пошел дальше. Пижон стоял и раскачивался. Когда Оскар прошел мимо, он поднял голову и окликнул его:

– Эй, пацан!

Потом прищурился, сфокусировал взгляд на Оскаре и покачал головой:

– Не, ничего. Ступай с миром, брат!

Оскар поднялся в вестибюль, раздумывая, не взбредет ли пижону в голову помочиться на контактный рельс. Парень скрылся за дверями. Не считая дежурного, Оскар был один в вестибюле.

Ночью все казалось другим. Фототовары, цветочный и магазин одежды в переходе были закрыты, свет не горел. Дежурный сидел в своей будке, положив ноги на стол, и что-то читал. Тишина. Часы на стене показывали начало третьего. Ему давно полагалось быть в постели. Спать. Или хотя бы испытывать сонливость, но нет. Он так устал, что тело казалось пустой оболочкой, однако эта пустота была полна электричества, а не сонливости.

Внизу, на перроне, хлопнула дверь, и он услышал, как пижон затянул:

Он же и сам пел эту песню! Оскар засмеялся и припустил бегом. Выскочив на улицу, он помчался вниз с пригорка, мимо школы и автостоянки. Опять пошел снег, и крупные снежинки остужали его разгоряченное лицо. Он поднял голову на бегу. Луна по-прежнему следовала за ним по пятам, выглядывая между зданий.

Во дворе он остановился и перевел дух. Почти все окна были темными, но ему показалось, что из-за жалюзи Эли пробивается тусклый свет.