Теперь это происходило с ним.

Он открыл глаза. Взгляд застилала молочная пелена.

Гроссманн слышал голос Инги и попытался сориентироваться. Где она, позади него? Над ним? Рядом с ним?

Он вспомнил про удар по черепу. Снова вернулась мучительная боль в ногах.

Неужели она сделала то, чего не удалось Анне Катрине Клаазен, и окончательно превратила его в инвалида?

Он представил себя сидящим в инвалидной коляске, как Уббо Гейде. Все-таки это лучше, чем смерть. Надо приложить все силы и попытаться выжить.

– К сожалению, мы не можем остаться здесь, – сказала Инга. – Хотя мне нравится эта квартира. Но здесь тебя могут искать друзья. А у меня другие планы, и я не хочу, чтобы мне мешали, – она погладила его по лицу. – Я хочу остаться с тобой наедине, ты ведь понимаешь меня?

Инга дала ему пощечину, и боль от шарика во рту стала еще сильнее.

– Я подыскала нам местечко неподалеку отсюда. На уютном маленьком курорте, где крыша не будет перегораживать нам вид на море. В Дангасте. В домике с тростниковой крышей. Оттуда открывается вид до самого Вильгельмсхафена. Говорят, там чудесные рождественские ярмарки. Впрочем, навряд ли ты туда попадешь. Ходить тебе теперь сложновато, правда?

Он приподнялся и попытался что-то сказать. Она положила правую руку ему на лицо и вдавила его обратно в подушки.

– Я бы предпочла отрезать тебе язык. Радуйся, что я использовала лишь эту штуку для садо-мазо.

Она обошла вокруг кровати, обхватила его ноги и потащила.

Извиваясь от боли, Гроссманн зарычал в шарик, и ему в легкие попала собственная слюна. Он с грохотом повалился с кровати на пол. Инга тащила его к двери, как мешок. Его затылок волочился по полу.

Когда они оказались на лестнице, он надеялся, что потеряет сознание, чтобы больше не чувствовать чудовищной боли. Но, кажется, Инга наслаждалась каждым ударом его головы о новую ступеньку.

Из дома был прямой выход в гараж. Там стоял черный «БМВ». Гроссманн редко ездил на этом автомобиле. Скорее капиталовложение, чем транспортное средство. Меньше тридцати тысяч километров пробега.

Она открыла багажник и даже не потрудилась подложить пленку. Для девушки, столь тщательно все продумавшей, ему это показалось крайне странным. Неужели ей все равно, что в машине могут остаться следы его крови? Она не собиралась ее потом продавать?

Он не видел смысла в происходящем. Она – человек Серкана? Он теперь использует красивых молодых девушек? Их встреча на концерте Боба Дилана была подстроена Серканом? Может, он уже поджидал их в Дангасте и хотел отомстить Гроссманну за то, что тот когда-то его переехал?