Глушитель был в два раза длиннее «Глока», из которого Владимир Куслик пустил две пули Генцлеру в грудь.

Владимир Куслик пришел со своим братом Борисом, который надежно прикрывал ему спину, готовый остановить любую пулю собственным телом, лишь бы спасти Владимира.

Владимир понимал: лучшего соратника, чем брат, ему не найти. В мире, где правили только деньги, а предательство было главным средством достижения цели, верность ценилась превыше всего, и не было связи надежнее кровного родства.

Владимир сфотографировал на телефон умирающего на лестнице Генцлера, чтобы сразу отправить фотографию Серкану.

Борис, которого еще называли «ухо», сказал:

– Пойдем наверх. Там еще один. Я точно слышу.

Борис сопел носом. Наемному убийце грипп не к лицу. Болезни – удел обычных людей или жертв. А не профессионального киллера вроде него.

Владимир попытался приготовить куриный куп – такой суп им каждый год готовила бабушка, чтобы укрепить здоровье перед зимой. Суповая курица, много лука и груда чеснока. Но, видимо, бабушка оставила ему неполный рецепт. Ее суп был гораздо вкуснее и, главное, гораздо эффективнее. В нем было больше трав и правильный черный перец, а не эта разноцветная пыль.

Сквозь приоткрытую дверь Фрёбель видел, что произошло внизу. Он в панике побежал в спальню. Он не знал, где скрыться. Ему даже в голову не пришло достать свой «Геклер и Кох» или позвонить коллегам и обратиться за помощью. Больше всего ему хотелось просто исчезнуть под ковром или заползти в шкаф, как червь-древоточец.

Фрёбель забрался в шкаф для одежды. Эта идея не показалась ему смешной. Он так дрожал, что ему пришлось схватиться за висящие в шкафу рубашки. Вешалка заскрипела.

Трубка Фрёбеля лежала на ковре. Борис указал на нее своим «Глоком» и сказал:

– Говнюк еще где-то здесь.

Послышалось дребезжание вешалки, съехавшей с палки.

Борис выстрелил в закрытый шкаф. Тяжелое тело Фрёбеля упало на дверцу. Она открылась, и Фрёбель вывалился наружу. Его лицо закрывала сине-белая полосатая рубашка. Пластиковая вешалка, на которой она висела, сломалась.

Борис смахнул ткань, прежде чем прижать ствол ко лбу Фрёбеля для смертельного выстрела. Раздался глухой щелчок.

Они сфотографировали Фрёбеля и тоже отправили снимок Серкану Шмидтли.

* * *

Петра Виганд подавала Серкану черный чай. Он не выпускал из рук мобильный. Петре показалось, Серкан выглядит нервным, бледным и болезненным.

Он ждал новости, которая должна была принести облегчение. Это было ясно. Но когда пришли фотографии, Серкан воскликнул:

– Это не он, идиоты!