Бова облизнул губы, отвел взгляд, но ничего не ответил.

— Я им ничего не говорил, — заверил его Адам. — И не скажу. Но они могут получить ордер и посмотреть записи трекера. Они знают о браслете?

— Нет.

— Тогда сейчас мы его снимем, но вам следует следить за тем, что вы им говорите. Чтобы не накликать на себя беду.

— Меня это не волнует. По крайней мере, теперь.

— А должно. Поскольку, если они готовы предъявить ему тяжкие обвинения, о чем можно судить по вашим словам, и вы запутаетесь в показаниях, они постараются и вас в это втянуть. Вы должны это понимать. Чем тяжелее обвинения, тем сильнее желание полиции повесить их на кого-то живого. Я не знаю, о чем вы говорите, но готовы ли вы впутываться в это дело?

Бова не ответил.

— Что бы ни натворил ваш брат, — сказал Адам, — будьте осторожны и постарайтесь, чтобы он не утащил вас с собой.

* * *

Челси молча смотрела, как Адам снимает электронный браслет с лодыжки Бовы, но когда тот ушел, потребовала объяснений.

— Мы внесли залог за парня, которого разыскивают в связи с делом об убийстве, — сказал Адам. И это не было ложью. Странно, но в последнее время его все больше беспокоило, что ему часто приходится делать усилие, чтобы не лгать и в то же время не приближаться к правде, как будто это было делом чести.

— Зачем ты надел на него браслет?

— Большой залог.

— Мне ты об этом не сказал.

— Мои мысли были заняты совсем другим, ты же знаешь.

Челси окинула его скептическим взглядом.

— У тебя новые неприятности, Адам?

— Я намерен оставить все свои неприятности позади. И это ты знаешь.

Она не стала развивать эту тему. Адам посмотрел на часы.

— Готова в путь? — спросил он.