После того как несколько минут похлопывания мокрым полотенцем вызвали не более чем полубессознательный стон, я еще раз сходил в кухню, вытащил из посудомойки тяжелую кастрюлю для выпечки, наполнил ее водой и выплеснул ее содержимое ему на башку. Это заставило его очухаться.

– О господи, – простонал Крюгер. Стиснув зубы, попробовал вырваться из пут, как все, оказавшиеся в подобной ситуации, но наконец осознал свое затруднительное положение и осел обратно, тяжело дыша.

Я ткнул ему в ляжку стволом «тридцать восьмого».

– Ты любишь спорт, Тим. Тут тебе повезло, потому что тебе разрешат заниматься им в тюрьме. Без упражнений время может тянуться очень медленно. Но я собираюсь задать тебе ряд вопросов, и если ты не дашь мне удовлетворительные ответы, то я буду калечить тебя, постепенно, часть за частью. – Я вдавил холодную сталь в теплую плоть. – После этого твоя нога сгодится лишь на то, чтобы сходить в сортир. Потом я сделаю то же самое с другой ногой. А потом перейду к пальцам, запястьям, локтям… Ты будешь отсиживать срок как овощ, Тим.

Я слышал свои собственные слова, словно их произносил кто-то чужой. До этого дня я не знал, что способен добиваться своего угрозами. Не было повода это выяснить.

– Что вам надо? – Слова вырывались из него, придушенные страхом и стесненные неудобной позой.

– Где Мелоди Куинн?

– В Ла-Каса.

– Где именно в Ла-Каса?

– На складах. Возле леса.

– Это те шлакоблочные бункеры, про которые ты предпочел не говорить, когда проводил со мной ознакомительный тур?

– Угу. Да.

– В котором? Там их четыре.

– В последнем – самом дальнем от первого.

По ковру у меня под ногами расползалось темное пятно. Мой пленник обмочился.

– Господи, – простонал он.

– Давай продолжай, Тим. Пока что ты неплохо справляешься.

Крюгер закивал, словно жаждая похвалы.

– Она еще жива?

– Да. Насколько я знаю. Кузен Уилл… доктор Тоул хотел пока сохранить ее живой. Гас и судья согласились. Я не знаю, надолго ли.