Но зашевелились врачи скорой помощи.

Они начали делать искусственное дыхание.

Себастиан выпустил бортик и поплыл к ним. Получалось медленно, но он не сдавался. Выполз на берег. Весь в грязи и траве. Поднялся, добрался до них и снова взял девочку за руку. Сжал ее и рухнул.

Он видел, как работают с девочкой врачи. Его трясло от холода.

Вдруг она закашляла. У нее изо рта стала выливаться вода. Он едва мог пошевелиться, почти ничего не видел от напряжения, но слышал.

Она жива.

– Себастиан, теперь можешь отпустить, – произнес спасший его голос.

Ванья.

– Я не могу. Опять, – слабо выдавил он.

– Ты должен. Они сейчас заберут ее в скорую помощь. Ты должен отпустить. С ней все будет в порядке.

– Я не хочу, – взмолился он.

– Ты должен.

Она вместе с врачом вывернула ему руку. Получилось легко. Сопротивляться он не мог.

Они убежали, унося ее на носилках. Он лег на спину и смотрел на солнце. Он мерз. Дрожал. Но ему удалось. На этот раз вода проиграла. Кто-то дал ему одеяло. Кто-то другой посадил его. Ванья помогла ему подняться на ноги. Он чувствовал, что ему хочется заплакать. Прислониться к женщине, являвшейся его дочерью и, возможно, единственным другом, и быть честным.

Но он не мог.

– У них для тебя тоже есть скорая помощь, – мягко сказала она.

Он кивнул. Увидел, как его мокрые носки ступают по траве.

Увидел Пийю в наручниках. Увидел в одной из машин скорой помощи Николь с кислородной маской.

За ней закрыли дверцу.

Они тронулись с места. И он знал.