Для всех старше десяти образовалась возможность немного подышать воздухом.

Торкель вышел с рюмкой в руке насладиться необычно теплым майским вечером и увидел Себастиана, одиноко стоявшего чуть поодаль. Он подошел к нему. Себастиан коротко взглянул на него, когда он встал рядом, и опять переключил внимание на воду внизу.

– Как тебе понравилась моя речь? – спросил Торкель и пригубил трехзвездочного коньяку.

– У Урсулы получилось лучше, – честно ответил Себастиан.

– Согласен, но это не обязательно означает, что моя речь была плохой.

– Да, не обязательно, – согласился Себастиан тоном, которым ему каким-то образом удалось опровергнуть сказанное.

– Ладно, я понял, – сказал Торкель. – Она тебе не понравилась.

– Не принимай это на свой счет. Я не люблю речей.

– Никаких? Даже обращенных к тебе?

– Мне никогда никто речей не произносил, – сообщил Себастиан без всякого намека на горечь.

– Даже на твоей свадьбе?

Себастиан опешил. Откуда это просочилось? Как Торкель узнал? Но тут он вспомнил, что говорил о том, что был женат, когда они встретились в Вестеросе, где он впервые после долгого перерыва работал с Госкомиссией. Промах, конечно, но что сделано, то сделано, в любом случае, здесь и сейчас углубляться в это он не намеревался.

– Чем кончилось с Пийей? – спросил он, меняя тему.

– Она под арестом, в ожидании суда. Мы пытаемся привязать ее к убийствам, но нет никаких доказательств того, что она действительно знала, что произойдет, или заходила в дом.

– А машина в озере?

– То же самое, надо доказать, что она не просто потеряла контроль над управлением.

– И что же будет?

Торкель слегка пожал плечами.

– Причинение телесных повреждений, создание помех расследованию, защита преступника…

– Значит, ничего существенного, – сухо заключил Себастиан.