– Ребенок умер через несколько часов после нашей встречи, – холодно говорю я. – Так что тебе не о чем переживать.

Все вокруг заполняет его молчание, и я оборачиваюсь проверить, не ушел ли он. Не ушел. Сидит, обхватив голову руками, и смотрит на кофейный стаканчик.

– Крис?

Он поднимает на меня взгляд, в глазах у него стоят слезы.

– О, господи, Кейт, – шепчет он. – Прости меня. Ты заслуживала гораздо большего. Ты права, я правда козел. Это я должен был за все поплатиться, а не ты.

Я киваю и смотрю ему в глаза. Сейчас, в ярком свете ламп я впервые могу рассмотреть его как следует. Все наши отношения строились в полумраке: тайные свидания в спальне под утро, секретные встречи на балконах отелей на закате. Мы были словно пара вампиров, высасывающих друг из друга жизнь. Глядя на него в белом свете люминесцентных ламп, я вдруг осознаю, что понятия не имею, что он за человек. Мужчина, который занимался со мной любовью, целовал меня в лоб, когда я лежала в его объятиях, чьи прикосновения заставляли меня трепетать от страсти и желания, оказался лишь тенью, плодом моего воображения. Он не имеет ничего общего с мужчиной, сидящим сейчас передо мной в дорогом костюме.

Двери кафе открываются, и входит семья с двумя маленькими детьми. У девочки на руке фиксирующая повязка, и родители, ведущие своих отпрысков к свободному столику, выглядят изможденными.

– Как я мог быть таким бессердечным, – говорит Крис, двигаясь, чтобы пропустить семью. – Повел себя как трус. Поверь мне, Кейт, с тех пор я сотни раз прокручивал в голове наш последний разговор, думая, как можно было решить все иначе.

Я смотрю, как маленькая девочка с повязкой на руке усаживается на стул, и вдруг осознаю всю бессмысленность нашего с Крисом разговора. Я хочу, чтобы он ушел и оставил меня с Ханной и Дэвидом. Это позволит мне хоть немного искупить свою вину: перед моим братом, перед Нидалем, перед Салли.

– Крис, – говорю я, складывая руки на груди, – какой смысл в этом разговоре? Все кончено. Между нами все кончено. Твоей жене и дочери нужно все твое безраздельное внимание. Я понимаю.

– Ты ведешь себя подозрительно спокойно, Кейт, – нервно улыбаясь, говорит он.

– Ох, черт побери! – кричу я. – А что ты хочешь услышать? Что ты разорвал мое сердце на куски?

На кафе опускается вежливая тишина, нарушаемая лишь пронзительными воплями детей за соседним столиком.

Но я уже разозлилась и хочу его расстроить, заставить его прочувствовать боль, пронизывающую каждую клеточку моего тела.

– Твоя жена! – говорю я, слегка повышая голос. – Она совсем не такая, как я представляла. Но о чем это я, ты же всегда был полон сюрпризов.