– Он жив? – спрашиваю я. – Пол Шеверелл, мужчина, который с нами это сделал. Вы его взяли?

Она кивает.

– Хорошо, – говорю я, сжимая кулаки.

Я рада, что он жив, потому что хочу, чтобы он страдал, как страдала моя сестра в последние минуты своей жизни. Хочу, чтобы до конца своих дней он не смог обрести покой.

– Он задержан, – говорит Липтон. – Нам удалось кое-что узнать от Фиды Рахмани, и когда вы будете готовы, нам нужно поговорить с вами и Ханной.

– Фида Рахмани! – со злостью говорю я. – Его сообщница. Место ей в тюрьме вместе с ним.

– Судя по тому, что нам удалось выяснить, мисс Рахмани была такой же жертвой Шеверелла, как ваши племянница и сестра, – говорит Липтон. – Мы полагаем, что мисс Рахмани ввезли в Великобританию нелегально, и Шеверелл воспользовался ее положением.

– Что? Я не понимаю.

– Мы пытаемся узнать больше подробностей, – говорит Липтон. – Но соседка вашей сестры рассказала нам, что вчера к вашей сестре приходила женщина, похожая по описанию на мисс Рахмани, вероятно, чтобы рассказать, что происходит. Мы думаем, что, скорее всего, Шеверелл об этом узнал и ее избил. Мы нашли в саду окровавленную крикетную биту.

– Сейчас мне плевать на Фиду Рахмани, – едко говорю я. – У нее была прекрасная возможность рассказать мне, что творится в этом доме. Но она этого не сделала, и теперь моя сестра мертва.

– Она сказала нам, что Шеверелл грозился убить ее и мальчика, расскажи она правду, – говорит Липтон. – Он держал их всех раздельно. Ханна сидела взаперти в сарае, и он не пускал к ней Дэвида, чтобы тот к ней не привязывался. Мисс Рахмани просто делала, как он велел. Женщины вроде нее часто становятся зависимыми от своих обидчиков.

Я не могу поверить, на что способен этот мужчина.

– Как так вышло, что я этого не заметила? – спрашиваю я Липтон, по щекам у меня струятся слезы. – По работе я насмотрелась достаточно подобных случаев.

– Думаю, сложно представить, что такое творится прямо у нас под носом, – говорит Липтон. – На тихой улочке в обычном жилом квартале. Конечно, никто такого не ожидал.

Она поднимает взгляд на Уолкера и улыбается, вероятно, пытаясь оправдать его халатность.

– А зря! – резко говорю я.

Она даже не осознает, насколько заблуждается. Если я что-то и уяснила за пятнадцать лет работы журналистом, так это то, что каждый день мы все рискуем встретиться со злом. Но я и не жду, что эти люди поймут.

Я встаю.

– Послушайте, мисс Рафтер, мы с вами еще свяжемся, а пока мы организовали вам встречу с социальным работником из органов опеки графства Кент. Вам расскажут о возможных вариантах.