Наконец Бергер произнес:

– Значит, Август Стен был уже мертв, когда говорил со мной? Когда я смотрел его видеозаписи?

– Все, кроме первой, – подтвердила Блум.

Бергер покачал головой. Слишком долго он слушал мертвеца.

– Это точно была последняя тайна? – спросил он.

Блум медленно кивнула. Бергер смотрел на зимнее солнце, отражающееся в заливе. Смотрел так долго, что почти ослеп. Потом со слабой улыбкой спросил:

– На самом деле это потрясающе. Если мы перейдем на фриланс, у нас уже готовая уникальная сеть контактов. Европа. СЭПО, которое теперь подчистили. Национальный оперативный отдел – это через Ди. Мы будем бесценны, Молли.

– Хотя тогда мы станем ресурсами для неофициальных заданий, – сказала Молли. – Проще говоря, шпионами. Не уверена, что у меня остались на это силы.

– Тогда ты выбрала не ту профессию.

– Не исключаю, – произнесла Блум хрипловатым голосом. – Не исключаю, что займусь чем-то совсем другим. Теперь, когда у меня будет ребенок.

Бергер медленно кивнул.

– На ремонт домика все равно уйдет довольно много времени, – сказал он. – Нам необязательно решать что-то прямо сейчас.

Они посмотрели друг на друга. Кивнули.

– Иногда я задаюсь вопросом, откуда в мире столько зла, – произнес Бергер, глядя на мостки.

– И что, нашел ответ?

– Не совсем.

– Я убила своего отца, – глухо сказала Блум. – Сможешь ли ты жить с этим?

С улицы вбежали мальчики. По их лицам было видно, что они все еще во власти игры. Интересно, сколько это продлится, подумал Бергер.

– Да, – ответил он Блум, распахивая сыновьям объятия.

Крепко обнимая мальчиков, он поднял голову на Блум и твердо сказал: