Вероятно, он принял решение в тот момент, когда Сага попыталась добраться до спрятанного на кухне пистолета. Именно тогда он понял, что она намерена убить его.

Игра пошла в другом направлении, и цель ее тоже изменилась.

Юрек в точности угадал мысли Саги.

Он знал, как будет устроена западня, как заманить Сагу в ужасную ловушку.

А клетчатая рубашка под черной ветровкой – трюк, иллюзия.

У отца были сломаны ключица и плечо. Вальтер скотчем примотал ему руку к телу, и рукав рубашки повис.

Юрек вывел ее отца вверх по лестнице и отпустил, а сам по туннелю покинул место действия и вышел к насосной на опушке. Ход он прорыл под кучами старого мусора и разрушенными бараками.

Полицейские с помощью собак-ищеек реконструировали путь, которым сбежал Юрек: через лес вдоль окраины карьера до садовых участков в Смедбю.

Сага стояла на коленях рядом с мертвым отцом. Время стало огромной зияющей дырой. Сага не сознавала, как бригада штурмует бараки, как проверяет комнаты. Бойцы спускались по лестницам, осматривали проходы, взламывали железные двери бомбоубежища.

Там никого не было.

Ни Юрека, ни Бобра, ни Валерии.

Больше убежищ там не оказалось, техники не пропустили ни одного помещения.

Штурмовики даже просверлили бетонный пол, но под ним не оказалось ничего, кроме песка.

Чтобы одурачить Сагу, Юрек держал ее отца там же, где его брат держал предыдущих жертв.

И никто до сих пор не знает, где настоящая берлога Юрека.

Свет люминесцентных ламп почти отвесно падал Саге на лицо. В волосах застряла сухая хвоя. Капли пота сливались в ручейки, струились по щекам.

Вошла медсестра. Она представилась и попросила Натана оставить их одних: Саге следовало ввести транквилизатор, чтобы она могла немного поспать.

Натан поднялся, осторожно обнял Сагу за плечи и вышел.

Пока медсестра готовила шприц со стезолидом, Сага снова подумала про веки: что они прозрачные и человек никогда не теряет бдительности.

– Мне надо…