Сколько еще это может продолжаться?

Йона годами собирал сведения о Вальтере. Он даже заказал перевод писем его отца из Ленинска в Новосибирск.

Вадим Леванов был инженером-ракетостроителем, интересовался космическими исследованиями. Йона помнил письмо, в котором речь шла об американце Джордже Эйбелле, который открыл Туманность Медузы.

Туманность Медузы входит в созвездие Близнецов.

В то время полагали, что туманность – остатки взрыва сверхновой, но на самом деле Туманность Медузы – планетарная туманность, газ, который выбрасывают в процессе своего существования красные гиганты.

Йона вспомнил, какой восторг излучало письмо Леванова, где он объяснял, что созвездие Близнецов вскоре изменится, потому что у туманностей такого типа очень короткий жизненный цикл – всего миллион лет.

Йона переместился к зоне номер три, открыл окошко и прошелся взглядом от телемачты до лиственной рощи.

– Папа, в прошлый раз ты поступил правильно. – Люми тяжело вздохнула. – У Юрека был сообщник… вот почему семья Самюэля Менделя исчезла, хотя Юрек сидел в изоляторе. Сейчас мы знаем, что виновен именно он. И я понимаю, что… что ты спас нам с мамой жизнь, оборвав все связи с нами.

Йона дал дочери время собраться с мыслями, рассматривая рощицу, в которую вел потайной ход. Ветром в рощу занесло пакет, и он застрял в ветках.

– Но какой ценой, – продолжала Люми. – Мама изменилась, разучилась радоваться… для нее жизнь остановилась… Я была ребенком, я приспособилась, забыла тебя.

Йона проверял опушку рощи. На земле лежал ковш погрузчика. Йона задержался на нем взглядом: ковш – хорошее укрытие для снайпера.

– Ты меня слушаешь?

– Да.

Йона отложил бинокль, закрыл окошко, повернулся и взглянул Люми в глаза, блестевшие в темноте. Когда русые волосы падали дочери на лоб, она становилась копией Суммы.

– Иногда я злилась, что у меня нет папы. Сейчас все по-другому, но в то время матери-одиночки встречались не так часто… и у нас не было ни одной твоей фотографии – как я могла это объяснить?

– Все это было необходимо.

– По-твоему, необходимо, – вставила Люми.

– Верно.

– Ты хоть попытайся представить себе, что я чувствую. Ты звонишь, требуешь, чтобы я все бросила и… черт, зря я так говорю. Но мы здесь только потому, что ты вбил себе в голову, что Юрек жив. Может, ты и на этот раз прав – мы пока не знаем, – но обстоятельства изменились, я взрослая и сама принимаю решения.

– Верно, – тихо заметил Йона.