На экране видно, как Скотт что-то возбужденно говорит своему адвокату, подкрепляя свои слова ударами кулаком по столу.

– Как вы думаете, он уже мог в прошлом совершать подобное? – спрашивает Галлахер.

– Вы имеете в виду преследовать женщин? Трудно сказать. Если вы будете требовать от меня ответа, я, пожалуй, отвечу отрицательно. В значительной мере потому, что к настоящему времени нечто подобное уже обязательно запятнало бы его послужной список.

Галлахер по-прежнему не отрывает взгляд от экрана.

– В таком случае нам следует позаботиться о том, чтобы другой такой случай ему больше не представился.

Адвокат Скотта встает и машет в объектив камеры, привлекая к себе внимание.

Гоу кивает на экран.

– Похоже, она хочет нам что-то сказать. Или Скотт.

* * *

– Судя по всему, у него есть алиби, – говорит Галлахер, поворачиваясь к своей команде. – По крайней мере, насчет Фейт. Меньше чем через десять минут после нападения на нее Грэм Скотт покупал молоко на Черуэлл-драйв. Как он утверждает. И наша задача сильно упрощается: он расплатился кредитной карточкой, поэтому должен иметься электронный чек.

Она обводит взглядом оперативный штаб: на усталых, измученных лицах выражение «мы опять зашли в тупик». Необходимо переломить это настроение, и срочно.

– Итак, первым делом мы проверим это алиби. – Галлахер поворачивается к Гислингхэму. – Ну а пока, есть что-нибудь из лаборатории?

Сержант смотрит на нее.

– Сейчас эксперты проверяют ножи и штукатурку из машины Скотта и сравнивают его ДНК с образцами из пакета с огородов. Я потороплю их.

– Хорошо, – быстро говорит Галлахер и снова обращается ко всем. – А пока эксперты занимаются своим делом, мы займемся своим. Нам нужно не просто проверить алиби Скотта насчет Фейт: мы должны также проверить его телефонные звонки и выяснить, действительно ли он находился дома в тот вечер, когда исчезла Саша. И также изучим знакомых Эшли Бразертона, поскольку к настоящему времени мы также не исключили их из списка подозреваемых. Высшей математики тут нет, коллеги, так что просто принимаемся за работу, договорились?

* * *

Реконструкция начинается, как только темнеет; когда Сомер и Эверетт добираются до Черуэлл-драйв, там уже толпится народ. Телевизионщики расставили софиты и камеры, в ста ярдах в «кармане» стоит рейсовый автобус. Водитель разговаривает с двумя полицейскими в форме.

Эверетт направляется к съемочной группе Би-би-си, но Сомер остается у машины и всматривается в лица зевак, в надежде на то, что Фиона Блейк послушалась ее совета и не пришла. Если б Саша по-прежнему числилась пропавшей без вести, в этом еще был бы смысл, но только не сейчас. Сейчас присутствие матери обернется для нее невыносимой болью. И не только потому что она потеряла свою дочь; Сомер видит Джонатана Блейка, дающего интервью перед телекамерой, а у него за спиной – женщину, с которой он, должно быть, живет сейчас, с младенцем на руках. Блейк говорит возбужденно, на лбу озабоченные складки. А еще дальше, за телекамерами, – Сашины подруги. Сомер не знала, придут ли они, – родители не собирались их отпускать, а девушки были в таком состоянии, что настаивать было бы жестоко. Но нельзя отрицать, что их присутствие может иметь решающее значение: волосы с розовыми кончиками Изабель, красная кожаная куртка Патси – все это может пробудить воспоминания. И все же Сомер прекрасно понимает: хотя реконструкция важна для полицейского расследования, каково тем, кому придется пройти через все это, особенно если речь идет о пятнадцатилетних девушках, чью лучшую подругу только что жестоко убили… Даже на таком расстоянии Эрика видит, что Патси плачет, а Изабель и Лия обнимают друг друга. Девушка, изображающая Сашу, также вносит свою лепту в общее настроение. Одетая как Саша, с портфелем, такая же прическа – сходство пугающее. «Слава богу, – снова думает Сомер, – что Фиона Блейк сюда не пришла».