– Как «WorlDna», – уточнила Люси.
– Да. Они собирали геномы по всему миру с единственной целью – обогащать базы данных, изучая различия между популяциями, чтобы понять роль генов и таким образом создавать генетические ножницы, которые они по бешеной цене продавали другим лабораториям. Ничего противозаконного, все чисто и честно, правда, на грани этических правил, но не переходя их границ. Однако же все шло намного быстрее благодаря деньгам, средствам и лучшим умам со всего мира, собранным по баснословным ценам, причем каждый работал над своим маленьким кусочком, не имея представления о «целом», о конечном проекте Ортмана, в котором я был главным звеном. За несколько месяцев нам удалось совершить чудо с мышиными эмбрионами, все благодаря CRISPR. Эти эмбрионы потом заново имплантировались самкам, которые производили на свет детенышей. Достигнув взрослого возраста, эти генетически модифицированные особи старели намного медленнее. Их теломеры изнашивались на три порядка менее быстро, чем в среднем! В тысячу раз, вы представляете?
Да, они представляли… Мало-помалу конечная истина, та дьявольская истина, заключенная в самой ДНК братьев и сестер Луки, всплывала на поверхность и являла всю свою чудовищность, всю извращенность мира, в котором предстояло расти их собственным детям.
– Они манипулировали мною. Ортман знал про Мэгги и стал на меня давить. Демоншо предал меня, и ему было плевать, что ко дну мы пойдем вместе. Этот тип – воплощение дьявола, я никогда не встречал никого подобного. Мерзавцы хотели, чтобы я работал с человеческими эмбрионами. Чтобы я выносил образцы из клиники и применял технологию CRISPR, не без успеха протестированную на мышах. Я… я говорил, что это безумие, что в семидесяти процентах случаев к человеку неприменимо то, что сработало на лабораторных животных. Что первые попытки будут катастрофическими и породят нечто чудовищное. И…
Быстрым жестом он смахнул капельки пота, блестевшие на бровях.
– И что даже если мы модифицируем эмбрионы, нужны будут животы, где они смогут развиться. Человеческие животы. И черт возьми, Ортман и Демоншо нашли добровольцев. Женщин, готовых принять в свое чрево эти природные аномалии. Женщин, способных сохранить тайну. Я поверить не мог, пока одна из них, Татьяна, не сказала мне четко и ясно: «Запихните мне это в живот». Демоншо стал называть меня