– Ты только выслушай меня, – сказала Дуня, пытаясь одновременно понять, поменял ли он имя, чтобы оно ему шло, или наоборот.
– Нет, это ты должна меня выслушать!
– О’кей, я явно задела тебя за живое. Ты уж меня извини. – Дуня посмотрела на Магнуса, который стоял в стороне и занимался своим мобильным.
– Проблема в том, что ты, похоже, вообразила, что это зависит от меня. Что я сижу тут и наслаждаюсь тем, что не могу тебе помочь. Не хочется тебя разочаровывать, но это не так. Я совсем не считаю, что это здорово. Криминальный отдел сейчас занимается очень сложным расследованием, и начальник отдела Астрид Тувессон буквально сказала, что ни при каких обстоятельствах их нельзя беспокоить вплоть до второй половины дня пятницы.
– Я понимаю, что ты говоришь. Но как я сказала, хотя ты меня не слушал, мы с Фабианом Риском знакомы, и я на сто процентов уверена, что он бы захотел со мной встретиться, если бы знал, что я здесь. Ты бы помог мне найти его номер, и я сама ему позвоню.
– И тогда возникает естественный вопрос, почему ты не делаешь это сама. Если вы такие хорошие друзья, у тебя в мобильном должен быть его телефон.
– Да, он у меня был. Но мобильный приказал долго жить. – Дуня показала полностью разряженный телефон. – Смотри, он совсем вырубился.
– Вот как, вижу. Такое может случиться даже с самым лучшим.
Дуня почувствовала, как на нее внезапно навалилась усталость, будто она врезалась в бетонную стену. Конечно, она не сомкнула глаз с ночи понедельника, но в основном это была вина штурмбанфюрера за стойкой, который к тому же нагло надел наушники и включил старую синти-чушь с такой громкостью, что она даже отчасти слышала текст.
Она не знала, из-за этой мелодии, усталости или всей ситуации, но в ней что-то оборвалось, и, словно это была не она, а кто-то совершенно другой, Дуня увидела, как хватает провод наушников, и те падают на пол.
– Эй, какого черта… Ты знаешь, сколько эти наушники…
– Нет, но я знаю, что ты меня так огорчил, что мне так и хочется их расколошматить. А еще я знаю, что не уйду отсюда, пока ты не извинишься и не поможешь мне.
– Дуня, может, лучше поедем домой, – предложил Магнус, подойдя к рецепции и положив руку ей на плечо. – Уже поздно.
– Магнус, если ты думаешь, что я собираюсь позволить этому мини-Гитлеру решать, что мне можно, а что нельзя, ты ошибаешься.
– Но Дуня, мы…
– Поезжай, если ты так хочешь. Я, во всяком случае, собираюсь здесь оставаться до тех пор, пока он не извинится и не поможет мне.