– Матильда… – продолжила Эсмаральда. – Проблема в том, что ты и так выяснила слишком много. Ты открыла дверь, которую никогда не должна была открывать.

– O’кей, я понимаю, – Матильда кивнула. Может быть, все обстоит именно так, как утверждает Эсмаральда. Но что ей сейчас с этим делать? Уже слишком поздно. Дверь широко распахнута, и остается только войти в нее.

– Точно?

Матильда опять кивнула и попыталась придать себе как можно более убедительный вид. Если ложь – единственный способ заставить подругу согласиться и опять разложить доску, пусть будет так.

– Но я все равно считаю, что нам стоит попробовать снова подружиться с Гретой, – сказала она.

– Я чувствую, что она не хочет.

– О’кей, если она не захочет, так тому и быть. Но тогда мы, во всяком случае, попробовали.

Эсмаральда немного подумала, а потом, вздохнув, согласилась.

– Но никаких вопросов о смерти или о чем-то в этом роде. Мы только попросим у нее прощение.

Матильда кивнула.

– Ты должна обещать.

– Обещаю.

Эсмаральда несколько секунд смотрела Матильде в глаза и только потом достала доску и поставила ее между ними. Затем вынула планшет и положила его посреди доски. Потом девочки положили на планшет указательные пальцы и стали ждать.

Но ничего не происходило. В отличие от других сеансов, когда указка начинала двигаться по доске в знак приветствия с другой стороны, она была неподвижна.

– Как я и подозревала, – сказала Эсмаральда. – Она не хочет.

– Есть ли в этой комнате добрые духи? – напрямую спросила Матильда и встретила недоумевающий взгляд подруги. – Я спрашиваю, есть ли в комнате добрые духи? – спросила она, не отнимая пальца от планшета.

– Матильда, не стоит. Она не хочет.

– Грета, ты меня слышишь? Ты здесь?

– Только не называй ее по имени.

– Это почему?