– Кажется, в девять-полдесятого.

– Бруно! – позвал Лупо.

Тот с шутливым ворчанием поднялся по лестнице, но, увидев труп, посерьезнел.

– Господи Исусе! – воскликнул он. – Это Пала?

Лупо кивнул:

– Перепаркуй машину и опусти жалюзи на первом этаже. Сделаем вид, что в доме никого нет. Потом останься снаружи и понаблюдай, кто придет.

Бруно развернулся, чтобы уйти, но Коломба напоследок попросила:

– Отправьте, пожалуйста, Альберти и Клузо наверх.

– Клузо… – пробормотал Бруно. – Ладно.

Через пару минут Альберти привел на второй этаж зажмурившегося Данте. Тот остановился в дверях и брезгливо натянул футболку на нос: Коломба успела распахнуть окна, но его чувствительные ноздри все равно уловили запах мертвечины.

– Здесь покойник, и он воняет, – сказал он, не открывая глаз.

– Это Пала, – сказала Коломба.

– Приношу всем свои соболезнования. Au revoir[34].

– Данте, сделай над собой усилие, – остановила его Коломба.

Он сделал три глубоких вдоха, оперся на трость и обвел взглядом комнату, после чего снова закрыл глаза.

– Я посмотрел. Теперь можно идти?

– Нет. Заметил что-нибудь? – спросила Коломба.

– Мертвого толстяка и блестящую на солнце лужу мочи.

– Кроме этого!

Данте снова набрал в легкие воздуха: