Она так обрадовалась.

Показалась воистину приятной девушкой. Жизнерадостной и оптимистичной. Особенно учитывая то, через что она прошла. Полной решимости постараться помочь тем, кто пребывает в такой же ситуации, в какой находилась она – с избивавшим ее женихом, и сделать все, чтобы сыну жилось лучше.

– Может, начнем с нее? – спросила Ванья, пододвигая фотографию ближе к нему.

Он оторвался от фотографии и встретился с Ваньей взглядом.

– Вы знаете, кто это? – поинтересовалась Ванья, кивая на снимок.

Давид по-прежнему не отвечал. Ванья поставила на фотографию палец и несколько раз постучала, будто он не понял, о чем она спрашивает.

– Я буду разговаривать только с Себастианом Бергманом, – четко заявил он.

– Он у нас больше не работает, – коротко сказал Торкель.

– Вы знаете, кто это? – повторила Ванья, снова постучав по снимку.

– Я буду разговаривать только с Себастианом Бергманом.

Он увидел, насколько рассердил Ванью его ответ. Ее глаза буквально потемнели. Торкель тоже рассердился, предположил он, но он это лучше скрывает.

– Это исключено, – почти выпалила Ванья. – Вы будете разговаривать с нами.

– Нет, я буду разговаривать только с Себастианом Бергманом.

Торкель, быстро обдумав, протянул руку и выключил магнитофон. Потом он немного посидел, глядя куда-то вдаль, и с глубоким вздохом обратился к коллеге:

– Мы можем на минутку…?

Ванья, не говоря ни слова, встала и сердитым шагом направилась к двери.

– Мы скоро вернемся, – сказал перед уходом Торкель. Несколькими секундами позже вернулся полицейский и занял свое место у двери.

Давид снова попробовал ему улыбнуться. Улыбка осталась без ответа.

Когда Торкель вышел из допросной, Ванья стояла в коридоре, прислонясь к стене, со скрещенными на груди руками. Дождавшись, пока полицейский скроется внутри, Торкель подошел к ней. Он сдержал импульс положить ей руку на плечо, ему подумалось, что она стряхнет ее.