— Как?

— Ногами. Через дверь. Пробежал мимо меня и был таков.

— Как он при этом выглядел?

Марвин на секунду задумался.

— Вот помнишь, когда Веснушка в последний раз вцепился мне в ногу, я гонялся за ним со сковородкой?

— И разбил телевизор. Да, Марвин, этот великий день навеки останется в моей памяти.

— Я загнал гада в ванную и там зажал в угол!.. Так вот, Марвин, выражение морды у этого парня, когда он бросился наутек, было точь-в-точь как у Веснушки!

— Как у зверя в капкане, — подсказал Тейтум.

— Именно, — подтвердил Марвин. — Теперь я и думаю: может, надо было не с пушкой на него идти, а со сковородкой?

Глава 92 Дейл, Вирджиния, вторник, 20 сентября 2016 года

Глава 92

Дейл, Вирджиния, вторник, 20 сентября 2016 года

При Андреа Зои "держала лицо" любящей сестры, поддерживающей любое ее решение. Но когда Андреа села в такси и отбыла в аэропорт, дала слабину. Страх ждал Зои в засаде, сторожил по углам, темной тенью мелькал в неосвещенной комнате или за закрытой дверью — и теперь, когда она осталась одна, почувствовал себя хозяином.

Зои открывала все окна. Гуляла до изнеможения. Включала музыку на полную громкость, чтобы в квартире не осталось ни единого тихого уголка. Заставляла себя работать: читала расшифровки допросов Клайда Прескотта, жалела, что не может заняться им сама. Почему бы и нет? Допрашивала же она Джеффри Олстона и еще некоторых серийных убийц. Но встретиться с Прескоттом лицу к лицу… нет, просто невозможно.

Зои читала его неоконченную автобиографию. Тейтум разыграл перед Прескоттом драматический спектакль, предварительно сохранив файл с рукописью на другой носитель. А вот бумажную рукопись действительно уничтожил, и об этом Зои жалела: ей хотелось бы посмотреть, как Клайд редактировал свой текст и вносил правки.

На долгое время — иногда на целых пятнадцать или двадцать минут — Зои удавалось забыться в работе: она размышляла, делала заметки, уточняла профиль, зная, что все это когда-нибудь может оказаться бесценно для другого профайлера. А потом вдруг обнаруживала, что снова смотрит в стену, напряженная, как струна, боясь вздохнуть, чувствуя, как со всех сторон ее окружает мертвое молчание.

От неожиданного стука в дверь зашлось сердце. Она хотела уже бежать на кухню и хватать самый большой нож, который там найдется, когда донесся голос Тейтума:

— Зои, ты дома? Это я.

Она отперла дверь и впустила его, почти презирая себя за то, какое испытала облегчение.

— Читаешь? — поинтересовался он, кивнув на разложенные листы рукописи.