Я глубоко втягиваю воздух. Я что, спасибо ему должна сказать за это известие?

— Не знаю, хотела ли ты это услышать, — продолжает он. — Но я хотел тебе рассказать. Мало ли…

— Спасибо тебе, — отвечаю я, провожу испачканной рукой по лбу и с раздражением отдергиваю ее.

— И чем ты собираешься заниматься? — спрашивает Томас. — Когда продашь дом. Снимешь помещение и будешь дальше практиковать?

— Нет. Не буду. У меня осталось несколько пациентов, терапию которых я доведу до конца. Но после этого не буду работать психотерапевтом.

— А что ты будешь делать?

— Не знаю. — И эта мысль мне приятна. Весь мир передо мной. — Я устроилась на долю ставки в журнал по психологии; рецензирую статьи, пишу ответы авторам, такие вещи… А так — не знаю. Может быть, отправлюсь путешествовать. Мне всегда хотелось пожить в замке во Франции.

Томас улыбается.

— И теперь ты сможешь, — говорит он.

— Да.

Мы снова замолкаем, но на сей раз молчание не тяготит, и я думаю: вообще-то мило с его стороны прийти ко мне. Никто из друзей Сигурда ко мне не заглядывал. Ни Ян-Эрик, ни Маммод, ни Флемминг. Брат Сигурда тоже нет. Одна Маргрете — в ярости из-за того, что я продаю дом, где прошло ее детство. И в ярости из-за всего, что случилось. Я думаю, она считает меня морально ответственной за неверность Сигурда. «Была бы ты ему лучшей женой», — сказала мне Маргрете. Но она тогда выпила. Анника предупреждала меня, что так может случиться, и заклинала меня не заводиться, помалкивать. Я так и поступила. Маргрете осталась для меня в прошлом.

— А ты как? — спрашиваю я Томаса.

— Да как, нормально, — отвечает он. — Всё по-старому. Ну и еще… Юлия беременна.

— Здорово, поздравляю.

— Спасибо.

Томас слегка улыбается, как бы своим мыслям. Из него выйдет хороший отец, думается мне. Он все будет делать как надо. Уйдет в отцовский декретный отпуск, будет вставать по ночам. Войдет в родительский комитет футбольной команды, возьмется организовывать школьные праздники. Участвовать в жизни ребенка.

— Мне жаль, что так получилось с Юлией, — говорю я.

— Да ну что ты, не думай об этом. Она сама виновата. Она хотела как лучше, но… Да. Иногда ее заносит.

Я улыбаюсь; приятно слышать, что он так говорит. Во мне просыпается великодушие.

— Передай ей привет от меня, — говорю я. — И поздравления.