– Нет, не хочу рисковать; не хочу, чтобы кто-нибудь увидел нас вместе.

– В Гонконге тысячи баров, Мойра. Вы ничем не рискуете.

– Давайте поедем к вам.

* * *

Шелли-стрит. Они сделали круг, обойдя квартал и зайдя с другой стороны, как в прошлый раз, и оказались в том же темном проходе. В глубине двора Мойра налетела на мусорное ведро, и грохот упавшего ведра долго звучал в колодце двора. Она рассмеялась и уцепилась за руку Чаня, бросив быстрый взгляд наверх. Там виднелся маленький кусочек звездного неба в облаках, вокруг остро пахло канализацией и какой-то снедью из кухонь.

Квартира Чаня встретила их, как и в прошлый раз, яркими прямоугольниками окон, освещенными снаружи уличным светом. Уже стемнело, и Мойра почувствовала, как темнота сближает их. Он слегка коснулся ее, чтобы она подвинулась и можно было бы зажечь свет. Мойра чуть было не обхватила его руками, но сдержалась и уселась на край кровати, когда загорелся свет, сразу разогнав атмосферу заговора и соучастия.

– Очень хочется вина, – откровенно призналась она. – У вас есть вино?

Инспектор подошел к шкафу и достал бутылку вина, бокал и штопор.

– Выпейте со мной, Чань, прошу вас.

– Благодарю, я на службе.

– Никто не узнает.

– Я не пью алкоголь…

– Только маленький глоточек, так, чтобы чокнуться… Ну пожалуйста.

Мойра встала, чтобы налить ему вина, и, нервничая, пролила немного на план работы, лежащий на подносе, потом снова подошла и вложила бокал ему в руку.

– Ваше здоровье.

Чань долго смотрел на нее, потом поднес бокал к губам жестом, напоминавшим капитуляцию. Отпил он только крошечный глоток. Мойра следила за каждым его движением.

– Хочу задать вам один вопрос, – заявила она, и сама почувствовала, что виной всему вино.

– Какой?

Мойра пристально посмотрела на него; теперь ее глаза имели мало общего с глазами внезапно испуганной женщины. Они потемнели, и в них появилось диковатое выражение.

– Смотрите мне в глаза, когда я с вами говорю.