Фиона издает резкий смешок, но, вопреки ожиданиям, ничего не говорит.

Вдалеке у подножия скалы беснуются неуемные волны.

– Тут не было твоей машины, – нарушаю я затянувшееся молчание.

– Я приехала на такси. Хотелось, чтобы все было по-другому. Хотелось войти в дом самой. Как… просто – я. Не сестра, не жена, не мать. – В голосе ни тени эмоций – нож затупился. – Хотелось переступить порог этого тихого, безмятежного уголка, насладиться комфортом повседневной для тебя жизни – жизни привилегированных. Сидеть за твоим столом с видом на море и писать, писать, писать…

– Кабинет был заперт на ключ.

Она равнодушно пожимает плечами. По пренебрежительному жесту ясно: взлом замка для нее – не преступление. Дело плохо… Уж если сестра попала в кабинет, можно не сомневаться, что она в нем нашла.

Фиона делает шаг ко мне – я отступаю.

Не вынимая рук из глубоких карманов пальто, она молча меня огибает и заходит в кабинет. Именно так она всегда врывалась в мою детскую: шарила глазами по полкам, проверяла гардеробную, осматривала горку мягких игрушек в изголовье кровати. Выцепит что-нибудь – любимую книгу с картинками или блестящую ручку – и уносит к себе, «на время». «Эль, сестры должны делиться!» Интересно, она вела себя подобным образом по праву старшей и более сильной? Или просто считала, что ей все обязаны и можно безнаказанно забрать любую вещь?

– А знаешь, – вскинув подбородок, стальным голосом начинает Фиона, – за то время, что ты здесь живешь, я поднималась в кабинет всего один раз? Тогда он еще не был полностью обставлен, ты хотела показать мне письменный стол.

Она кладет на стол сумочку и обводит пальцами рисунок древесины.

– Представляю, сколько трудился Флинн! Сколько сил ушло на реставрацию… Писательский стол для его маленькой писательницы… Он так в тебя верил! – Сестра тянет за ручку верхний ящик, словно восхищаясь податливостью выдвижных механизмов и мастерством исполнения, и оставляет его открытым. – Меня удивляло, почему ты никогда меня сюда не приглашала. Думала, тебе неловко. Здесь ведь настоящий писательский кабинет с великолепным дубовым столом и видом на море. Никакого хлама – чистое, открытое пространство. И изумительно обитое кресло для чтения. Идеальное место, Эль. Правда. Ты создала… святилище. Наверное, в силу природной деликатности ты не хотела размахивать у меня перед носом этим великолепием – согласись, такой красоте любой хоть немножко, но позавидует?

Тяжело дыша, я немигающе смотрю на Фиону.

– Я сидела вот здесь. За твоим столом. Впервые со дня рождения Дрейка у меня появилось время для себя, для работы. Разумеется, я не могу писать, как ты, о чем пожелаю. Сплести историю из картинок в голове – истинное волшебство. Роскошь. – Умолкнув, она скользит взглядом по книжным полкам. – Помнишь, я в детстве мастерила книги? Брала из маминого принтера стопку бумаги, складывала листы пополам, закрепляла середину степлером, а потом писала бесконечные истории. Завершенные книги отправлялись на полку, и я воображала, что все они опубликованы.