Я внимательно ловлю ее интонации, модуляции голоса.

– Рекламный проспект я дописала за два дня. Поразительно, сколько можно успеть, когда тебя не отвлекают! И вот, завершив работу, я сидела за столом и смотрела в окно. Цели больше не было. Странное ощущение, выбивает из колеи. Дрейк далеко, Билл на работе, ты во Франции, мамы нет. – Фиона вновь умолкает, будто ход ее мыслей принимает другое направление. – Когда мы разбирали мамину квартиру, я почти ничего не взяла. Парочка золотых украшений, несколько фотографий и яркий шарф, который мне особенно нравился. Остальное упаковала в коробки. Ты наверняка сочла меня бесчувственной. Но мне не нужны были ее книги, одежда, мебель, коллекция дисков – мне нужна была она. Кто же знал, что позже захочется их увидеть, прикоснуться… Ты взяла больше вещей, поэтому я осмотрела твой сундук, – говорит она, направляясь в дальний конец кабинета. – Я собиралась пересмотреть мамины снимки и проверить, не сохранилось ли чего-то особенного.

Фиона опускается перед сундуком на колени, в россыпь фотографий и блокнотов.

– Тут альбом, который я сто лет не видела. Со снимками из поездки в Корнуолл. Мы приезжали на пикник в эту бухту.

Бледными пальцами сестра листает темно-синий альбом, пока не находит нужную фотографию.

– Смотри! – говорит она, разворачивая альбом ко мне. – Видишь на вершине скалы рыбацкий домик?

И правда! Прежде я его не замечала. Какая странная, тонкая, словно паутинка, связь между прошлым и будущим!

– Мама всегда мечтала в нем жить. Как-то она показала его нам. Сказала, что влюбилась в это место. Что для писателя лучше дома не найти.

Я ошарашена. Неужели? Да, мы сидели в бухте на красном покрывале с кисточками, и мать вроде бы смотрела на вершину скалы. Очень смутные воспоминания.

– Но пришлось его снести. Чтобы ты возвела дом побольше, повеличественнее…

Я хочу возразить, но сестра уже достает другой снимок: мать сидит у окна в автофургоне и, склонившись, что-то пишет в блокноте на коленях. Лицо с одной стороны обрамлено ниспадающими волосами, она явно не догадывается о наведенной на нее фотокамере. Кто снимал – я или Фиона, – уже не помню.

Направленный на меня взгляд сестры решителен и суров.

– Мама всегда хотела стать писательницей. Такая у нее была мечта, помнишь?

Я молчу.

– Я продолжала перебирать в сундуке вещи. Сколько же здесь сокровищ! Фотографии, письма, дневники, блокноты. А затем наткнулась на такое… Находка привела меня в немалое замешательство.

Дышать все труднее и труднее.

– Я нашла кожаную папку. Сперва решила, что это очередной альбом.