– Приближается час, к которому ты готовился столько лет.

С этими словами он впился своими большими, как у совы, глазами в глаза изумленного гостя. С маленького столика Фидель взял папку и мягко помахал ею в воздухе. Это была биография Николаса Мадуро. Скорее даже история его жизни. Там было все. Известное всем и не известное никому. И много такого, что и сам Мадуро не знал про себя.

Фидель прервал молчание:

– Ты прошел долгий путь, начав простым политическим активистом в столичном лицее. Поздравляю тебя, брат. Но всегда помни о том, что случилось задолго до выхода на сцену Чавеса, и это случилось здесь, на Кубе, на курсах идеологической подготовки, в нашей школе кадров, где мы сделали из тебя настоящего революционера-интернационалиста.

Николас почувствовал себя польщенным, но боялся ляпнуть в ответ какую-нибудь глупость. Фидель продолжал: – Приближается час, когда ты выполнишь свой долг перед революцией. После смерти Уго нужно, то есть совершенно необходимо для Кубы, чтобы именно ты, товарищ Николас Мадуро, а не кто-то другой, сменил его на этом важном посту.

Николас Мадуро, будущий президент Венесуэлы, испытывал одновременно страх и почтительное благоговение перед Фиделем, который только что помазал его на царство. Он улыбался, демонстрируя свою обычную и безусловную готовность подчиниться. И пытался произнести какие-то общие слова, чтобы выразить глубокую благодарность, но так ничего из себя и не выдавил. Оба они знали, что сказать ему нечего. И никакие слова не были нужны. Оба прекрасно понимали, что здесь только что произошло. Фидель встал и обнял Мадуро на прощанье, чего никогда прежде не делал, а Николас вышел с мыслями о власти, которые отныне завладели им целиком и полностью.

Несколько часов спустя, закончив операцию, врачи появились перед родственниками Чавеса и его министрами, которые с нетерпением ждали их приговора. Хирурги сказали, что операция прошла успешно и все получилось так, как и было запланировано. Они также пояснили, что пока рано вести речь о ближайших этапах лечения, но с оптимизмом и надеждой оценили шансы президента Чавеса на выздоровление.

Пока Уго приходил в себя в отделении реанимации и интенсивной терапии, где навещать его было запрещено, венесуэльскую делегацию разместили в резиденции, предназначенной для высоких гостей кубинского правительства. Их любезно встретил один из служащих. Объяснил, что он и его коллеги готовы заботиться о них и выполнять любые просьбы. Однако он и словом не обмолвился, хотя это само собой подразумевалось, что они будут находиться под тайным, но неотступным наблюдением кубинских спецслужб, а все их разговоры будут записываться.