Президент выступал, как и всегда, с Народного балкона. Начал он с большим воодушевлением:
– От всего сердца хочу поблагодарить всех вас, товарищи, как мужчин, так и женщин, и молю Господа нашего сохранить мне жизнь и дать здоровье, чтобы я продолжал служить венесуэльскому народу – только еще лучше и деятельнее, чем прежде. Благодарю тебя, Боже, благодарю тебя, Иисус, защитник простых людей. Мы посвящаем свою победу нашим детям, нашим внукам, венеуэльской молодежи, лучшему поколению из всех, которые прошли по этой земле со дня сотворения мира. Мы посвящаем нашу победу женщинам Венесуэлы, студентам, рабочим, крестьянам, индейским народам, рыбакам… Сегодня начинается новый срок моего правления. И я обещаю вам, что с каждым днем буду лучше и лучше выполнять свои президентские обязанности – лучше, чем выполнял их все эти годы. А вас я призываю день за днем укреплять свои патриотические чувства и с новыми и новыми силами браться за дело, чтобы ускорить строительство могущественной Венесуэлы, великой Венесуэлы. Я призываю оппозиционеров всех мастей отказаться от их нынешних настроений, от той умственной вялости, которая заставляет их отрицать все хорошее, что есть на нашей венесуэльской земле, и пропагандировать катастрофический взгляд на вещи. Венесуэла не переживает никакой катастрофы, наша сегодняшняя Венесуэла – лучшая из тех, что наш народ имел за последние двести лет. Но нам надо сохранять полную боевую готовность! Потому что шпага Боливара продолжает свой путь по Латинской Америке!
Внизу под балконом волновалось людское море, народ аплодировал, кричал и плакал. Ведь впереди их ждали еще целых семь лет революции. Господь не оставил их своим попечением.
Уго чувствовал в голове нестерпимый шум. Из-за этого шума ему трудно было отделить важное и значительное от мелкого и случайного.
Что он должен сделать? На кого опереться? Когда? Он хочет четко определить, ему просто необходимо определить для себя, какое направление следует придать революции. Если Богу угодно призвать его к себе, пусть любимая Венесуэла будет знать, к какой цели она должна стремиться.
Но он не может. Не может. Снова боль, она снова терзает его, лишает сил, сокрушает, подчиняет себе. Разве можно оставаться мечтателем и заглядывать далеко вперед, когда твои собственные клетки обстреливают тебя залпами боли, которую не способны унять никакие, даже самые сильные, препараты. Невозможно думать о том, что будет