Он идет.

Даже те ощущения, когда ты в возрасте Оливии встаешь с постели и идешь по темному дому, могут быть действительно жуткими. Как будто нечто, затаившееся в тени, может достать тебя, убить тебя.

Это страх, а ведь есть и настоящий страх.

Стань самым большим монстром. Стресс сделает маньяка из тебя самой.

Я перевернула широкий белый конверт. Естественный свет пробивался сквозь кухонное окно над раковиной. Потянувшись за ручкой в высокой кружке рядом с телефоном, я опрокинула ее. Ручки рассыпались по потертой столешнице, несколько громко упало на пол.

– Черт, – выругалась я.

Надо было подумать, что именно написать. Кончик ручки нажал на бумагу, у меня на лбу выступила капелька пота. Я наконец открыла шариковую ручку и написала большими буквами.

Оливия со мной. Мы в порядке. Мы в домике моей семьи. – Э.

Его слова остались в моей памяти. Это лучшее, что у меня было.

Он знал где. Именно там. Где молния расколола дерево.

– Мисс Эмили?

Освещенная и обрамленная светом из дверного проема, Оливия выглядела как на картине. Как девочка, давно ждущая своего отца на дороге.

Я пыталась отдышаться, старалась не подать вида, что мной движут какие-то тайные мотивы. Я положила руки ей на плечи и прищурилась, привыкая к свету. Мне приходилось разговаривать со многими расстроенными детьми на работе, но в те моменты я не боялась. Я оглянулась на линию забора. Все еще пусто.

– Мы не можем оставаться здесь, но мы отъедем совсем недалеко. Твой отец будет знать, где мы находимся. Мы найдем его, или он найдет нас. – Я потрепала ее по плечу, мои глаза оказались на одном уровне с ее, и я присела на колено на крыльце. – Хорошо?

Вера Оливии в меня начала ослабевать. Доверие – нужно заслужить, и оно иногда исчерпывается. Мы дошли до края.

– Но когда мы его найдем?

– Скоро.