– Я понимаю, что ты хочешь ее найти, – говорит Кондезан. – Но это не твое дело. И в доме никого нет. Теперь вот я думаю, что делать с тобой. Как ты сам считаешь?

– Где Наташа? – спрашивает Тим.

– На острове наверняка сотни тысяч незнакомых девушек. Разве можно быть в курсе, кто из них и где находится?

Кондезан опять опускается в шезлонг.

– И не спрашивай меня про свою дочь. Я ничего о ней не знаю.

– Ты уверен? Я в этом не убежден.

– Сейчас наступило хорошее время, – говорит Кондезан, – и тогда старые времена начинают мешать. – Он делает жест мужчинам, но Тим наготове, он выхватывает пистолет, бросается вперед и, прежде чем те успевают среагировать, приставляет пистолет к подбородку Кондезана.

Вынуждает его встать.

– Вот это было лишним, – говорит Кондезан.

Тим ведет его мимо охранников.

Вниз по лестнице в направлении синих железных ворот, и Кондезан кричит своей охране «не стрелять, не стрелять».

Тим идет рядом, нажимает пистолетом вверх.

– Где проходят ваши сборища?

– Десять тысяч евро только за ремонт куска стены. Совсем с ума сошли.

– Твой друг Хоакин. Что он с ними делает? С женщинами, которых вы заказываете у мамасан Эли?

Кондезан поворачивает голову, и их глаза встречаются.

– Хоакин не такой, как мы, – говорит он, и его взгляд меняется, как будто бы он вспомнил забытый код.

Ветер шевелит кроны деревьев.

– Если ты меня убьешь, то никогда ее не найдешь, – говорит он, и Тим понимает, что он имеет в виду обеих, и Наташу, и Эмму.

– Значит, ты знаешь, где они?