Не вполне понимая, в чем дело, Эми поерзала на стуле.

– Погодите. Что вы пытаетесь сказать? Убийство? Почему вы говорите об убийстве? И у кого есть мотив? Что за новая зацепка?

Фрэнк не смотрел на нее.

– Вы знакомы с Эвелин Ли Росс?

Ричард взглянул на нее, ожидая положительного или отрицательного ответа. Он никогда не мог запомнить имен.

– Конечно, – ответила Эми. – Она наша ближайшая соседка. Слева. В смысле, справа, если находишься в доме. И что? Вы ее подозреваете?

Эми не могла представить, чтобы Эвелин Ли Росс с ее домашними пирогами, штанами для йоги и ежедневными «намасте» в качестве приветствия была способна обидеть даже муху.

– Нет, но она рассказал о том вечере, когда пропала Эмма.

– Она видела, кто забрал Эмму?

Ричард наклонился к Фрэнку, вцепившись в подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев.

– Она видела Эмму. – Фрэнк то и дело теребил пальцами карандаш. – С вами, Эми. Она видела вас во дворе.

Эми вздрогнула.

– И что? Мы были во дворе. Я же миллион раз вам рассказывала. Что это меняет?

Она точно знала, что это меняет.

– Она давала показания через несколько дней после исчезновения Эммы и сказала, что видела вас обеих во дворе, но больше ничего не добавила. А вчера, когда дело зашло в тупик, пришла в участок и разговорилась о том вечере. Сказала, что хочет изменить показания. Сказала, что все видела из-за забора.

– И что она видела из-за забора?

Ричард непонимающе посмотрел на нее.

– О чем он говорит, Эми?

– О вашей ссоре с дочерью. Вы рассказали нам об этой ссоре, но частично.

Фрэнк снова откинулся в кресле, скрестив руки на груди, и самодовольно ухмыльнулся. Сейчас Эми его ненавидела и себя ненавидела за то, что когда-то представляла себя вместе с ним.