Он недоверчиво покосился на полотенце, потом взял его и начал вытираться. Я присмотрелся к гипсу. Он был какого-то невообразимого бурого цвета. От него воняло. Бармен проследил за моим взглядом и прикрыл ногу полотенцем.
– Тебе надо к врачу.
– Мне нельзя на улицу.
– Почему?
– Уайт меня убьет.
– Захотел бы, давно бы убил.
Он удивленно взглянул на меня.
– Ты – мелкая сошка. – Я сел на пол. – Уж не обижайся. Я, кстати, тоже. Только мы с тобой остались в живых, Глен. Изабель умерла. Карвер в тюрьме. Сара Джейн уехала из города. Кэт пропала.
– А Зажим?
– Убит. Уайт прикончил его в ту же ночь, когда сломал тебе ногу. Если бы он и тебя хотел убить, то…
Лицо Глена покрылось смертельной бледностью. Он кивнул.
– Сколько… – Он наморщил лоб. – Сколько времени прошло с тех пор, как мы с тобой виделись?
– Несколько недель.
– У тебя такой вид, будто несколько лет, – недоверчиво заметил он, словно пытался поймать меня на лжи.
Я кивнул. Я и сам чувствовал, что постарел.
– У меня к тебе предложение. Ответь на несколько вопросов, неофициально, помоги мне разобраться во всем. Большего от тебя не требуется. Потом найдем тебе что-нибудь поесть. Поедем в больницу. Ногу тебе подлечат. Помогут соскочить с иглы. Ну, это если ты не против.
Он зажмурился. Непрошеная доброта гораздо действеннее криков и угроз. Она с легкостью сносит защитные барьеры того, кто слишком долго оборонялся от насилия и жестокости. Бармен снова зарыдал, прижав полотенце к лицу, потом испуганно покосился на меня:
– Это ты убил Изабель?
– Нет. А ты в ту ночь был у Мэл. – Я встал и протянул ему руку. – Давай-ка найдем настоящего убийцу.