Конечно, Орла не могла винить испуганную девушку за то, что та хотела жить, но то, что происходило сейчас, было… неестественно. Сверхъестественно.
Но она бы за что не призналась, что сочувствует этой девушке – это дало бы Элеанор Куин еще больше оснований ее жалеть.
– Она не была
Но Элеанор Куин не обращала на нее внимания, на ее лице был написан восторг:
– Удивительно ощущать ее в себе, потому что теперь я все понимаю лучше. Она не злая. Она удивительное создание. Она… – Элеанор с трудом подыскивала слово. – Наверное… как тогда, когда мы проходили в школе греческих богов.
– Она не… – Но Орле нечего было возразить. Может, Бин и права. Но происходящее от этого лучше не становилось. Вместе с властью к ней пришел эгоизм. – Мы пробовали попрощаться и помочь Ей уйти в мир иной. Я предлагала Ей новый дом, Бин, ведь Она говорила, что хочет именно этого.
– Знаю. И знаю, что ты никогда не простишь ее из-за Тайко и папы. Но… мне от этого грустно. Я слышу Ее, чувствую Ее. Во мне как будто тоже что-то умирает, когда Она пытается мне все объяснить.
Орла провела рукой по волосам Элеанор Куин; кончики косичек напоминали шелковые кисточки для рисования. Зверь в клетке внутри нее хотел забросить своего последнего ребенка на спину и бежать так быстро, как только можно. Элеанор Куин была права, Орла никогда не простит Ей Тайко и Шоу, но главное сейчас – то, что они попали в ловушку. Иногда ощущение было настолько сильным, что Орла хватала ртом воздух. Она пыталась смириться с их тюрьмой, но ее всегда мучило непреодолимое желание сбежать.
– Я знаю, что ты хочешь помочь, но Она пользуется твоей добротой. Мне не нравится, что Она мучает тебя, вы должны… отпустить друг друга. Ты должна попытаться. Строй стену в голове, в сердце, когда чувствуешь, что Она пытается войти. Вот как ты теперь будешь помогать Ей смириться: просто убедишь Ее, что ты – не решение. Сможешь?
– Даже не знаю. – Элеанор Куин опустилась на подлокотник кресла.
– Когда Она попытается войти, скажи мне. И я тебе все проговорю, как построить стену, закрыть дверь. Запереть ее. Символизм важен. Я думаю, она поймет.
Элеанор Куин кивнула, но не слишком уверенно. Орла боялась, что девочка и без того слишком открылась, так что какое-нибудь «щупальце сознания» духа могло без труда забраться в нее и расширяться, разрастаться в душе дочери…
– А если это не сработает, я буду… греметь кастрюлями и сковородками. Буду прыгать! – Орла начала танцевать, как сумасшедшая, скача вокруг Элеанор, размахивая руками и выкрикивая боевые кличи. Элеанор Куин хихикнула. – Никто не сумеет сосредоточиться при таком шуме. Так ведь?