Кесси поворачивается и передает мне пустую коробку.

— Вот, укладывай сюда все, что мы вытащили, — приказывает она. — Джейн, позови Шона. Кстати, а где он, кто работает в баре?

Обе исчезают.

«Улика № 4. Имена, адреса и номера телефонов мужчин, пользующихся даркнетом — тех, кто смотрит, и тех, кто выгружает видео своих дочерей в сеть. Девочки главным образом несовершеннолетние. Эти коды есть у Кесси Ванг и Навида Махала. (Верхний ящик письменного стола Навида в настоящий момент заперт.) Навид следит за девочками, требует, чтобы во время работы они оставляли свои сумки в его кабинете. Он дает им взятку в виде наркотиков».

«Улика № 4.

Имена, адреса и номера телефонов мужчин, пользующихся даркнетом — тех, кто смотрит, и тех, кто выгружает видео своих дочерей в сеть. Девочки главным образом несовершеннолетние. Эти коды есть у Кесси Ванг и Навида Махала. (Верхний ящик письменного стола Навида в настоящий момент заперт.)

Навид следит за девочками, требует, чтобы во время работы они оставляли свои сумки в его кабинете. Он дает им взятку в виде наркотиков».

Я быстро проверяю, не упустила ли я что-нибудь в ящиках шкафов, затем беру кожаную сумочку Эллы, подумывая о том, чтобы передать ее ей. Но в тот момент, когда я собираюсь положить ее на стол, Паскуды приказывают:

«Открой ее».

И я открываю. Я удивляюсь самой себе, своему желанию пошпионить. Хотя чему я удивляюсь? Ведь последний час я именно этим и занималась, изображала из себя шпиона, рискуя нашей безопасностью — меня поддерживала только Раннер.

Из пластикового окошка в ее кошельке на меня смотрит Навид — его фотография сменила ту, на которой мы вместе с Эллой.

Озадаченная и изумленная, я, поддавшись безотчетному порыву, швыряю кошелек и сумку о тонкую, как бумага, стену. Потом в сердцах пинаю металлический шкаф — на нем остается небольшая вмятина.

«Она трахается с ним?» — спрашивает Онир.

«Наверное, — говорит Раннер, — иначе не сунула бы сюда его фото».

«Подожди-ка, — встревоженно говорит Онир, — мне кажется, этому есть разумное объяснение».

«Тьфу, — отмахивается от нее Раннер, — смотри на вещи трезво, мечтательница».

Потрясенная предательством, я подбираю вещи Эллы, вытаскиваю из кошелька фотографию Навида и вижу под ней нашу с Эллой. Она была сделана в Париже на мой двадцать первый день рождения. Мы с Эллой провели там выходные. Мы тянем руки к Эйфелевой башне и смеемся над парнем, которого Элла попросила нас сфотографировать. Небо освещено солнцем, на заднем фоне идеальная перспектива Парижа.

На Свет выбираются Паскуды и стучат костлявыми пальцами по окошку. Мне в ноздри ударяет отвратительный запах дохлого животного.