– Кажется, его уже здесь нет. Или он не понял, что мы уже здесь.

– Или он за нами наблюдает в этот момент.

Рикард колебался и прикидывал. Выбирать было не из чего.

– Мы все равно не можем ждать, если Линн ранена или умирает. Фермер слышал что-то похожее на выстрел. Заходи слева, а я пойду в обход и выйду за домом.

Он кивнул в сторону хлева:

– Я попробую выйти между постройкой и подвалом в земле. Будь готов меня прикрыть и стреляй на поражение, если понадобится.

Он выждал, пока Эрик скроется за деревьями, и начал продвигаться вперед, пригнувшись, прячась за кустами орешника и зарослями молодых березок. Ничто не нарушало зловещую тишину, не предвещавшую ничего хорошего. Никто не шевелился, не двигался. И менее всего Вальдес и Вернестрем, которые давно уже должны были дать о себе знать. Он остановился под прикрытием сарая с дровами, стер с лица липкую паутину. За домом тоже все было тихо.

Рикард осторожно двинулся дальше. Не хотел никаких сюрпризов. Сегодняшняя акция и так уже была отмечена массой решений, которые в принципе нарушали все параграфы инструкций. Времени на раздумья по поводу протокола поведения все равно не было. Ждать национальные силы быстрого реагирования или еще машины из Хандена – могло означать, что Линн успеют увезти. Или она истечет кровью.

Она была человеком, с которым – при нормальных обстоятельствах – он вряд ли бы общался. Но за короткое время общения она стала ему нравиться и заслужила его доверие. Несмотря на разницу в возрасте, он чувствовал их душевную общность. И этот человек теперь в опасности. По его вине. Со своим опытом работы в полиции он должен был предвидеть то, что случилось. Должен был помешать этому. Даже против ее воли он обязан был тщательнее наблюдать за ней. Если бы он только дал себе время подумать, предвидеть следующий ход, следующий шаг. Он проверил обойму своего пистолета «Зиг-Зауэр» и направился к проходу между сараем и подвалом. По-прежнему тишина и покой. У него был полный обзор как жилого дома, так и почти всей открытой площадки перед ним. Никаких машин. Успел ли Йорген Кранц уехать? Или у него поблизости была моторка?

Синее пластмассовое ведерко и игрушечная лопатка валялись у торца дома. «О господи, надеюсь, в доме нет детей?» – успел он подумать, прежде чем увидел, что ведро начало зарастать мхом, и понял, что с игрушкой давно уже никто не играл. Согнувшись, он подбежал к окну и заглянул в дом. Темно. На кухонном столе пусто. Никакой обуви на коврике в прихожей. Никаких звуков. Никакой человеческой активности. Он отступил назад, обошел торец дома и остановился, услышав звук. Сначала он не понял, что это за звуки, но потом до него дошло, что это скулеж. Так стонет раненое животное. Раздался голос Эрика: