Я продолжал молчать.

— Но допустим, вы узнали, что он жив и скрывается и, более того, именно он убил Джули Миллер. — Он выпрямился. — Гипотетически, разумеется… все это лишь гипотеза…

— Продолжайте.

— Что бы вы сделали? Выдали его? Предоставили ему выкручиваться самому? Или помогли?

Молчание.

— Полагаю, вы пригласили меня сюда не для того, чтобы обсуждать гипотезы?

— Нет. Не для этого.

Справа от Пистилло на столе стоял компьютер. Он развернул его так, чтобы мне было видно, и нажал несколько клавиш. На экране появилась цветная картинка. И при взгляде на нее у меня внутри все сжалось.

Обычная комната. Перевернутый торшер в углу. Бежевый ковер. Журнальный столик, лежащий на боку. Полный разгром — впечатление, что по комнате прошел смерч. В центре — мужчина, лежащий в какой-то луже, похожей на кровь. Кровь темная — даже не багровая, а почти черная. Лицо смотрит вверх, руки и ноги повернуты так, словно он упал с большой высоты.

Глядя на экран, я чувствовал, что Пистилло изучает мою реакцию. Я посмотрел на него и опять стал рассматривать картинку.

Он нажал клавишу. Другой снимок. Та же самая комната, но лампы не видно. Опять кровь на ковре, но тело другое, скорчилось в позе младенца. На первом были черная футболка и брюки, на этом — рубашка и синие джинсы.

Еще одна фотография. Здесь видны оба тела: первое в центре комнаты, второе — ближе к двери. Отсюда можно рассмотреть только одно лицо, кажется незнакомое, а второе…

Меня охватила паника. Кен…

Неужели…

Но тут я вспомнил вопросы агентов. Их интересовал не Кен.

— Эти снимки сделаны в Альбукерке, штат Нью-Мексико, на прошлой неделе, — сказал Пистилло.

Я нахмурился:

— Не понимаю.

— На месте преступления был полный хаос, но нам удалось найти волосы и волокна. — Он улыбнулся. — Я сам не очень разбираюсь в технических аспектах дела. В наше время существуют методы, которые дают просто невероятные результаты. Но иногда оказывается достаточно самых простых вещей.

— Какое же я имею ко всему этому отношение?