– Хватит о моем отце. – Мерси уткнулась носом ему в плечо, вдыхая студеный запах осени, которым пропиталась куртка. – Меня волнует только одно: как защитить Роуз. Ушам своим не верю, что на нее посмели напасть. Все в городе всегда обожали ее.

– И по-прежнему обожают. Как она и сказала, скорее всего, это не местные.

– Но откуда они знают про ее беременность?

Трумэн промолчал. Ответа у них не было.

– Видела бы ты себя, когда я только пришел, – заметил шеф полиции. – Словно медведица, чьему медвежонку угрожают.

– Да, именно так я реагирую, когда Роуз грозит опасность.

– Или другим членам твоей семьи. То же самое было с Леви и Кейли.

– Если кто-нибудь причинит боль моим родным, он за это поплатится.

Шеф полиции отстранился и улыбнулся:

– Мне это нравится. Для тебя мир делится на черное и белое, да?

Килпатрик задумалась.

– В каких-то случаях – да. И мои родные так считают. Отец не принимает меня именно потому, что неспособен различить оттенки серого. Он всегда настаивал, что нет никакой середины.

– Время от времени всем приходится проявлять гибкость, – заметил Трумэн.

– Хорошо бы приклеить на отца стикер с этой цитатой… – Мерси быстро чмокнула его. – Спасибо, что пришел за заявлением Роуз. Я это очень ценю.

Он скромно улыбнулся.

– Просто не было других свободных полицейских.

– Хм-м… Ладно, все равно не буду забирать поцелуй обратно.

Он ухмыльнулся, и она снова поцеловала его.

25

25