Антония зумирует фотографии. Спасатели толпятся вокруг разбитой машины. Тут уж явно ничего не поделать. Половина машины вжата в сваю и сплющена, как пустая пластиковая бутылка. Видимо, скорость была очень велика.
Звонит телефон.
– Слушаю вас.
– Сеньора, это Томас.
Антония недоуменно моргает: она сейчас настолько погружена в себя, что ей требуются огромные усилия для возвращения в реальность. Наконец, она вспоминает. Томас. Охранник в Ла-Финке.
– Вы оставили нам свои номера на тот случай, если мы что-нибудь вспомним. Я пытался дозвониться до вашего коллеги, но его номер был занят, так что я решил позвонить вам.
Антония в ответ лишь неопределенно хмыкает: она все еще сосредоточена на фотографии аварии. На этом снимке явно что-то не так. Антонии на нем чего-то не хватает.
– Дело в то, что сегодня в начале смены, – продолжает Томас, – мы с Габриэлем разговаривали, и вдруг за кем-то приехало такси. На этот раз мы были предельно внимательны: после того, что случилось, мы разглядываем всех водителей и пассажиров такси.
– М-м-м.
– И вот какое дело: водителем такси оказалась женщина. Сегодня в этом, конечно, нет ничего странного, такое уже в порядке вещей, это лет пять назад такое и вообразить было нельзя, вождение такси считалось чисто мужской профессией, ведь таксистам приходится ехать среди ночи за незнакомцами… И вот мы с Габриэлем смотрим на нее и вдруг одновременно вспоминаем. Удивительно все-таки устроена человеческая башка! Вот ты ничего не помнишь, и твой напарник тоже, и вдруг – хоп! – и вы оба вспоминаете одно и то же. Возможно, сработала ассоциация. Красная – значит кровь. Фиолетовый – значит фрукт. Я как раз говорил Габриэлю, что…
Антония перебивает его:
– И что вы вспомнили, Томас?
Слегка прочистив горло, он отвечает:
– В тот вечер таксистом была женщина.
Карла
Карла
Она снова дремлет. Карла чувствует себя все более слабой и изнуренной. Во сне темнота рассеивается, и все пространство вокруг наполняется чудесным белым светом.
И вдруг она слышит снаружи шум и голоса.
Голоса людей, кричащих: «Полиция!»