— Все? Сколько же тебе стоило создать фирму по торговле недвижимостью?

— Мне нужно было отдать кое-какие долги.

— Как ответственно. Но все же не настолько, чтобы побеспокоиться об отмене конфискации.

Он недовольно фыркнул — как раньше. Он всегда так делал, когда хотел выразить свое презрительное отношение к моим расспросам по поводу ящика вина, который пришел нам по почте, или к моим попыткам выяснить, не ехал ли он пьяный за рулем весь путь от Беркшира до дома.

— Рэнди, послушай. Напортачила я по-царски.

— Да, Грейс. Так и есть.

— Так и есть. Я признаю свою вину. Я серьезно облажалась. Я не имела права исчезать с детьми вот так. Но я хотела бы пересмотреть вопросы опеки…

— Пересмотреть? Ты говоришь так, как будто мы подписывали какие-то документы или еще что-то! Но ты просто забрала их! А, точно! Это, наверное, потому, что развестись мы бы не смогли, правда? Учитывая то, что мы никогда на самом деле не были женаты! Хочешь узнать, как я это выяснил?

— Это едва ли имеет значение…

— Это имеет значение для меня, потому что из-за этого я выгляжу лжецом. Я сказал детективам: «Нет, я не спал с этой женщиной, потому что был женат». А они мне говорят: «Это ложь, мистер Мюллер! Записи о вашем браке нигде нет!»

— Не пытайся смотреть на меня с воображаемых вершин своего морального превосходства, Рэнди. Ты не спал с Мелани. Но у тебя была Ванесса.

— Я вешаю трубку.

— Послушай, я ни капли не заинтересована в том, чтобы вспоминать прошлое и обсуждать наш брак. Я звоню тебе только потому, что могу вытащить тебя из неприятностей, в которые ты попал. И я могу возобновить твое общение с Джио и Кэт.

— Кто, к чертовой матери, такие Джио и Кэт?

— Кит. Я имела в виду, с Китти и Фитцем.

— Ты сменила им имена? Господи, Грейс! Что же ты за мать?