Я оглядел пустой коридор в обе стороны. За толстым стеклом за письменным столом сидела миниатюрная женщина – лицо цвета чая, желтые волосы и суровые глаза. Когда я нажал на кнопку переговорного устройства, она прекратила долбить по клавиатуре. Глаза ее сфокусировались, женщина подняла палец и вымелась из комнаты так быстро, как только могли нести ее опухшие ноги.

Умчалась сообщить судье, кто именно пожаловал.

На Рэтборне был другой костюм, но выглядел он примерно так же. Может, разве что не столь потным. Он внимательно изучил меня через стекло, и мне было видно, как в голове у него проворачиваются шестеренки. Через несколько секунд он шепнул что-то своей секретарше, которая положила пальцы на телефон. Потом открыл дверь.

– Что тебе надо?

– Минутку вашего времени, – официальным тоном объявил я.

– По какому вопросу? – Его очки сверкнули, и судья нервно сглотнул. Неважно, каков был вердикт – для него я был убийцей. Он шагнул вперед, и его тело заполнило щель в двери. – У нас будут проблемы?

– Почему в тот день вы приезжали к моему отцу? Вот об этом я и зашел поговорить.

– У тебя ровно одна минута, – объявил он.

Я проследовал вслед за ним мимо миниатюрной секретарши с жестким взглядом и встал перед его письменным столом, когда Рэтборн неплотно прикрыл дверь, оставив щелку.

– Она так и ждет повода позвонить приставам, – объяснил мне он. – Лучше не давай ей такой повод.

Он сел, и я сел. Над верхней губой у него выступили крошечные бусинки пота.

– О чем был спор? – спросил я. – Между вами и моим отцом.

Судья откинулся в кресле и поскреб свой паричок согнутым пальцем.

– Давай сразу проясним одну вещь. Закон есть закон, а прошлое есть прошлое. Я судья, а ты сейчас даже не в зале суда, а в моем личном кабинете. Я не принимаю по личным делам у себя в кабинете. Только преступи эту черту, и приставы будут здесь так быстро, что ты просто не поверишь.

– Вы закрыли меня за убийство. Вы закрыли Долфа за убийство. Трудновато тут воздерживаться от личного.

– Тогда можешь уходить прямо сейчас. Я тебе ничего не должен.

Я постарался успокоиться. Повторял себе, что явился сюда по вполне конкретной причине.

Лицо судьи стало темно-красным. В соседней комнате скрипнул стул. Я откинулся на кресле, вдохнул, шумно выдохнул, и Рэтборн улыбнулся улыбкой, которая вызвала у меня тошноту.

– Ну вот и отлично, – сказал он. – Так-то лучше. Я знал, что найдется все-таки хоть кто-то из Чейзов, кто способен проявить благоразумие. – Разложил свои наманикюренные белые руки на столе. – Вот только сумел бы ты убедить проявить такое же благоразумие своего отца…