* * *

В прибитой к дереву жестяной форме для пирога зияли семь дырок от пуль. Колея была почти неразличима, прикрытая массивным деревом с этой самой жестянкой и высокой, по колено, травой, которая росла между вмятинами от колес. Куда бы она ни вела, я сомневался, что там часто бывали. Объехав дерево, я остановил машину вне видимости от дороги. Едва выбрался из машины, как запах места усилился – густой дух застоявшейся воды, неподвижного воздуха и сырой земли. Колея загибалась влево, исчезая за торчащим на манер лопаточной кости возвышением из зелени и гранита. Я вдруг засомневался в разумности своего приезда сюда. Дело было в тишине. Некоем чувстве молчаливого ожидания. Какая-то хищная птица крикнула вдали, и я стряхнул это ощущение.

Земля была топкой, следы от шин свежие. Стебли травы посреди колеи сломаны и примяты. День или два назад, предположил я.

Придерживаясь левой стороны, я подошел к повороту и прижался плечом к гранитному уступу. Колея резко сворачивала влево, обратно в заросли деревьев. Я отважился выглянуть, отдернулся назад, а потом посмотрел опять и внимательно изучил «дыру шо пипец» Зебьюлона Фэйта. Жилой трейлер был совсем старый, наверняка как минимум тридцатилетний, что по трейлерным годам все триста. Он покоился на подставках из шлакобетонных кирпичей, заметно покосившись набок. Ни электрических проводов, ни телефонной линии. Безжизненная скорлупа.

Машины тоже не было видно, так что вряд ли внутри кто-нибудь был. Тем не менее подходил я с осторожностью. Жилой прицеп и впрямь был здорово пошатанный. Либо кто-то привез его сюда новым в какие-то незапамятные времена, либо же приволок со свалки не далее как в прошлом году. Но в любом случае трейлер был обречен торчать здесь до той поры, пока земля не ухитрится поглотить его. Стоял он посреди кое-как расчищенного пространства между деревьями. Задняя часть сплошь заросла плющом. Гора битых бутылок, на которых упражнялись в стрельбе, оказалась скорее высотой фута в два, чем в десять.

По траве было видно, что здесь недавно стояла машина.

Скользкие ступеньки вели на покосившийся деревянный квадрат перед входом, который заметно просел под ногой, когда я поднялся на него. Единственный пластиковый стульчик, еще пустые бутылки в траве. Глянув в окно, мельком углядел вспухший и пошедший лоскутьями виниловый пол, какую-то ветхую мебель, словно подобранную на свалке. Кольцо пивных бутылок на кухонном столе, контейнеры от купленной навынос готовой еды, ворох лотерейных билетов на стойке…

Я подергал дверь – заперта, – после чего обошел трейлер, наступая на выброшенную мебель и прочий мусор. С обратной стороны он выглядел точно так же, как и спереди, единственным отличием, если не считать плюща, оказался лишь переносной дизель-генератор под обвисшим брезентом, придавленным кирпичами по краям. Я заглянул в окна. Две спальни – одна совершенно пустая, другая с пружинной кроватной сеткой и матрасом на полу. Имелась тут еще и крошечная ванная комната, с тюбиком зубной пасты на полочке и стопкой порножурналов на стульчаке. Еще раз заглянув в главную комнату, я приметил телевизор с комнатной антенной, видеомагнитофон и стопку кассет, пепельницы и пару бутылок водки на полу.