Его сожаление ничуть не затронуло меня, и, глядя на сочную траву, укрывающую мою мать, я чуть ли не впервые в жизни ощущал лишь совершеннейшую пустоту. Даже гнев куда-то пропал.

– Ничем вы не можете мне помочь, святой отец…

Он прижал к своему облачению молитвенно сложенные руки.

– Такая потеря способна нанести неописуемый урон мятущимся душам! Ты должен уделить внимание тем своим родным, которые у тебя до сих пор есть. Вы можете стать утешением друг для друга.

– Хороший совет. – Я повернулся уходить.

– Адам…

Я остановился. В глазах священника явственно проглядывала тревога.

– Веришь или нет, но обычно я держусь подальше от дел других людей – если только, естественно, меня не попросят. Так что не уверен, стоит ли вмешиваться. Однако кое-что меня сильно смущает. Можно задать тебе один вопрос?

– Конечно.

– Я правильно понял, что Дэнни был влюблен в Грейс?

– Правильно. Был.

Священник покачал головой, и выражение встревоженного недоумения усилилось. От него буквально волнами исходили тоска и уныние.

– Святой отец?

Он махнул рукой в сторону возвышающейся над нами церкви.

– После службы я нашел там Мириам. Она стояла на коленях перед алтарем, плакала. Причитала, на самом-то деле. – Священник опять покачал головой. – Едва могла связно говорить. Она проклинала Господа, прямо в моем присутствии! Я очень обеспокоен. Я до сих пор ничего не могу понять.

– Что не можете понять?

– Мириам плакала по Дэнни. – Он разорвал переплетенные пальцы, раскинул ладони, как крылья. – Она сказала, что они собирались пожениться.

Глава 31

Глава 31

Я как наяву представил себе эту сцену, когда заводил машину, – Мириам в ее свободном черном платье, ее лицо, полное ненависти и тайной обиды. Увидел, как она кривится перед сверкающим крестом, сцепив руки, как проклинает Господа в его собственном доме, чураясь помощи честного священника. Наверное, как раз в этот момент я все и понял – увидел все уродливые кусочки всего этого, сложившиеся в единую картину. Это была Грейс, совершенно неподвижная, поднявшая голову к небесам, когда тетка Дэнни произнесла: «Я знаю, что он очень тебя любил». И это было лицо Мириам у нее за спиной, ее вдруг бессильно обмякшее тело, темные стекла, прикрывающие ее глаза, когда эти слова раскатились над гробом Дэнни, а скорбящие чужаки склонили головы, молчаливо оплакивая большую потерянную любовь.