– Он… он просто…

– Просто хотел спасти тебя. Он верил, ты на его стороне.

– Он похитил мою дочь!

– И спас свою.

– От кого?

– От тебя.

– Это я хотела ее спасти!

– Ну что ж. Ты добилась своего. И где она сейчас?

– Я не знаю… – Есеня тихо плачет. Слезы текут ручейками по щекам.

– Последователи культа Джонсона убили себя и детей. Потому что так сказал им лидер. Псковские сектанты сожгли себя, потому что так им велел их наставник. Люди Мэнсона убивали потому, что им велел лидер. Все они, эти лидеры и духовные отцы, были харизматичными психопатами. Подчинявшими себе волю жертв. Вытащи голову из петли, Есеня.

Есеня плачет.

– Помоги мне… Помоги мне!

Кладбищенские работники несут гроб. Несколько женщин, ровесницы Софьи Зиновьевны, идут следом. Одна несет фотографию Софьи Зиновьевны. Другая – венок «от благодарных учеников». В разных местах кладбища расставлены люди Жени. В уши вставлены микрофоны. Женя следит за операцией, сидя в фургоне с техникой слежения. Картинки с нескольких камер наблюдения. С мобильных телефонов агентов, расставленных по кладбищу. Есеня сидит вместе с ним в фургоне. Женя наблюдает за картинками с камер. Достает пистолет. Проверяет обойму.

– Сейчас. Все закончится. Веру уже сегодня домой привезу…

Меглин, шатаясь, идет вдоль улицы, где что вокруг – не видно. Идет, не разбирая дороги. Пытаясь его задержать, мальчик хватает Меглина за руки.

– Стой. Не надо. Не делай этого!

Меглин вырывает у него руки, продолжая упрямо идти вперед.

– Стой!..

От его крика Меглин проваливается в видение. Родион видит себя в коридоре – проходит по нему, упираясь руками в стены, чтобы не упасть, в итоге оказывается наверху лестницы в подвал. Внизу – та самая пугающая его дверь. Мальчик возникает позади.